«Если после войны слава Троцкого была большой, а власть маленькой, то у Сталина, наоборот, слава оказалась маленькой, но зато власть большой» [363] .

Обращаясь к вопросу о причинах и путях, которые привели Сталина на пост генсека, по крайней мере, наивно говорить о том, что кто-то без конкретного указания или, более того, вопреки Ленину мог посягнуть на святая святых — расстановку фигур в высшем политическом эшелоне. Тем более на заведомо ключевой пост, позволявший концентрировать в руках «необъятную власть». По большому счету, факт назначения Сталина на пост генерального секретаря есть эпицентр всей советской политической истории. В этой точке сфокусировалось все — и личные отношения вождей эпохи революции, откуда потом произошел весь радужный спектр позднейших коммунистических руководителей, вплоть до Брежнева, и, что важнее, здесь обнажились краеугольные камни советской коммунистической системы власти.

Текущее управление страной это еще не все, более сложная задача власти — обеспечение перспектив и сохранение преемственности. Без последнего текущее управление грозит превратиться во временщичество, разворовывание страны и цепь дворцовых переворотов. В императорской России функцию преемственности власти обеспечивали институты наследственной монархии и сословного дворянства, имевшие цельную идеологию и стабильные долгосрочные интересы в развитии государственной системы. В Советской России, упразднившей и монархию, и дворянство, эту важнейшую общественно-политическую функцию естественным порядком унаследовала партия большевиков, ставшая Партией с большой буквы, сложным социально-политическим организмом со своей особенной идеологией и устойчивыми интересами. Отныне ее система кадровой политики являлась ключом к власти. Кто им владел, тот и приходил к кормилу государственного управления (или уходил, если безвозвратно терял его). Ленин, Сталин, Маленков, Хрущев, Брежнев — все они в той или иной степени имели непосредственное отношение к кадровой партийной работе.

Молотов признавался: «Неожиданно для себя в 1921 году я стал секретарем ЦК». Он был обязан своим возвышением Ленину и Сталину, которые почувствовали в нем врага старого Секретариата. Молотов негативно отзывался о способностях своего предшественника Крестинского [364] , но у него были глубокие личные основания неприязненно относиться к своему предшественнику. Молотов в годы революции не смог поладить с екатеринбургской командой, которая и после смерти Свердлова держала его на периферии партийной работы. Сам же Молотов оказался слаб в качестве руководителя аппарата ЦК, Ленин относился к нему неважно [365] . При нем стало очевидным падение уровня Секретариата по сравнению со временами Крестинского и, по свидетельству того же Молотова, Ленин поставил генсеком Сталина [366] .

В 1921 году Сталин был далеко не самым примерным членом Оргбюро. С 12 мая по 26 сентября он в общей сложности опоздал на заседания бюро на 5 часов 40 минут, как было дотошно зафиксировано в списке опозданий, который велся по указанию ответсекретаря Молотова [367] . Всю гражданскую войну Сталин находился при Ленине как «око государево» — как генерал-прокурор при Петре I. В 1921 году Сталин в качестве особого порученца занимался закреплением вновь приобретенных национальных территорий к Москве, исполняя роль наместника Политбюро на Кавказе, «переваривая» южные республики для Кремля.

Оргбюро и Секретариат ЦК не могли подняться до своего истинного значения без руководителя в лице влиятельного представителя партийно-государственной верхушки и в 1921 году были вынуждены занимать свое время всякими «вермишельными делами». В 1922-м году Ленину понадобилось усилить значение не только лично Сталина, но также аппарата Цека и всего партийного аппарата в целом.

Идея по чистке партии, созревшая у Ленина после обострения вопроса о «верхах и низах» и усиленная в период дискуссии о профсоюзах недоверием к новым партийным кадрам, трансформировалась у него в идефикс о коренном перетряхивании и реформировании партии. Выдвижение доверенного Сталина на пост генсека явилось крупным маневром Ленина в плане развития мероприятий по избиению партийцев.

«Отступление закончено, — сказал он на XI партсъезде, — отныне гвоздь — в совершенствовании организации и подборе кадров». Это означало, что принципиальное соотношение сил в системе нэпа установилось, общая схема ясна и дело за тем, чтобы заполнять ячейки этой схемы проверенными, способными людьми, дабы держать ее под контролем. Решения X и XI съездов партии о недостатках аппарата и необходимости перестройки партийной работы вообще и кадровой, в частности, явились настоящим кладом для Сталина и полностью соответствовали его личным интересам. «Он очень хитер. Тверд как орех, его сразу не раскусишь», — так по достоинству характеризовал Сталина сотрудник Секретариата ЦК А.М. Назаретян в 1922 году [368] .

Опасения Ленина относительно своего здоровья оправдались быстрее, чем он ожидал. В конце мая 1922 года у него случился первый серьезный приступ болезни, приведший к частичному параличу правой руки и расстройству речи. Ленин находился в Горках до начала октября и в течение всего этого времени почти не принимал участия в политической жизни, более того, был от нее в значительной степени изолирован.

Сталин, будучи постоянным членом Оргбюро с момента его создания, прекрасно понимал, какие возможности открывались перед ним в качестве руководителя Секретариата и аппарата ЦК РКП(б). Все его предыдущие занятия: Наркомнац, Рабоче-крестьянская инспекция и прочее — меркли перед новой должностью. Он получил возможность до конца реализовать то, что в свое время пытались сделать Крестинский и Троцкий. Состояние Ленина стало одним из факторов, побудивших Сталина действовать быстро и решительно. Заручившись поддержкой Каменева и Зиновьева, он приступил к созданию, точнее, к завершению создания партийного аппарата, который бы предоставил ему огромный перевес над потенциальными соперниками в грядущей борьбе за власть. В этом деле Сталин превратился уже в ярого сторонника назначенства, за которое он так добросовестно критиковал Троцкого во время профдискуссии.

Сталин немедленно начал с головы, с перестройки центрального аппарата. Весной и летом 1922-го года был «перетряхнут» весь аппарат Цека. С периферии на Воздвиженку призывались энергичные, но по каким-либо причинам угодившие в немилость при прежнем Секретариате, работники. Как писал Троцкий, Сталин тщательно подбирал людей с отдавленными мозолями: Молотов, Куйбышев, Каганович [369] . В Москве появилось модное выражение «ходить под Сталиным» (как ранее «ходить под Политбюро»).