Первой оказалась прибывшая уже через полсотни лет после евреев древнегреческая община, на момент Переноса представлявшая собой небольшой, на несколько сот человек, военный отряд с обозом, расположившийся, видимо, компактным лагерем на ночлег и в таком виде и «попавший». Благодаря вооружению и организации они и смогли выжить в самый трудный и решающий первый период после Переноса. Потом столкнулись с недостатком женщин и позаимствовали тех у уже «устаканивших» свой быт соседей. Что вызвало первое и единственное за всю местную историю крупное вооруженное противостояние, красочно описанное в «Книге Переноса». Видимо, грекам все же удалось отбиться от разъяренных кражей женщин еврейских мужчин, так как по итогам войны бабы остались с похитителями и нарожали тем наследников. С тех пор общины сохраняют мирные и дружеские отношения (родственники по женской линии, как-никак), но более не смешиваются. А технически более подкованные греки, научившись летать с помощью искусственных крыльев, за два тысячелетия превратились в тех, кого при первой встрече я и принял за «ангелов».

После этого долго не появлялось устойчивых общин. Лишь около тысячи лет назад в «межпланетную пращу» угодил скандинавский поселок в полном составе. Оказавшись где-то севернее, в районе, содержавшем многочисленные пещеры, в которых очередные жертвы неизвестного катаклизма и поселились. Из-за чего, по мнению «профессора», и не выросли, оставшись полутораметровыми карликами, не без оснований обозванными мной «гномами». Зато благодаря стальным инструментам, производством которых владели в совершенстве, в отличие от «отсталых» евреев и греков превратились в прекрасных мастеров. В частности, природный комплекс пещер, в котором и размещался еврейский Храм, был доведен до пригодного для использования состояния именно благодаря многосотлетней работе нескольких поколений нанятых евреями скандинавских каменотесов.

За последующие века появилось еще несколько устойчивых поселений, как я понял, разных европейских народов (интересно, а где же представители других континентов? Или Всевышний проявляет слабость лишь к белым людям?), с которыми, однако, отношения у трех «древних» общин не сложились. То ли из-за их географической удаленности, то ли еще по каким причинам – осталось непроясненным, Уриэль на этом моменте останавливаться почему-то не пожелал. И сразу перешел к событиям последнего столетия, назвав их самыми драматическими…

Уриэль налил себе еще вина. Я тоже было потянулся к украшенному изящной резьбой узкому горлышку серебряного кувшина, но в последний момент отдернул руку. Лучше воздержаться, излагаемая долговязым профессором информация и так опьяняет почище любого алкоголя. Так что там у них такого драматического произошло за последнее столетие? Я весь внимание! Облаченный в белоснежный хитон (униформа жрецов?) рассказчик, промочив горло, продолжил повествование…

…Последнее столетие оказалось весьма богатым на «попаданцев». Что меня не удивляло – плотность населения Земли в двадцатом веке заметно превышала таковую в предшествующие времена и вероятность попадания больших групп людей увеличилась. Первой ласточкой нового времени явился пойманный в пространственную ловушку в тысяча девятьсот шестом году (учитывая подробности получения своего образования этим эльфо-еврейским жрецом, ничего странного в том, что тот пользуется летосчислением от рождения никогда не ступавшего на эту планетку Христа, я не находил) где-то у берегов Германии пароходик, вышедший из Гамбурга в направлении Африки. На его борту находилась группа из нескольких сот немецких колонистов, в основном – жаждущие собственного надела молодые фермерские семьи, а также демобилизованные военные, желающие вступить в колониальную стражу. С собой у них было все для обустройства в дикой глуши, включая огнестрельное оружие и боеприпасы, что весьма способствовало выживанию в местных условиях.

Оказавшись здесь, кораблик мягко опустился на поверхность вместе со стремительно растекающейся из-под него водой и застрял корпусом в расщелине. А его пассажиры вступили в напряженную борьбу за место под здешним зеленоватым светилом. Благодаря знаменитой немецкой работоспособности и упорству, они достаточно быстро в этом преуспели. Пользуясь невиданным еще на этой планетке оружием, смогли освободить место в джунглях для небольшого конгломерата сельскохозяйственных и охотничьих поселений, засадили расчищенные в жестоких боях с крылатыми рептилиями поля привезенными с собой семенами. Кроме того, добровольно-принудительно присоединили к себе жителей найденной неподалеку общины голландских крестьян, прозябавшей там без особых успехов в покорении безжалостной природы полторы сотни лет.

Каждый немецкий фермер взял себе дополнительно еще одну-две жены из «местных», обеспечив, таким образом, резкий прирост населения новой колонии. Так как священников в составе «загремевших» в чуждый мир не имелось, то это им никто не возбранял. Как я понял, «выпали» немецкие поселенцы далеко отсюда, поэтому первая встреча их с древними «расами», почти не покидавшими районы своих поселений, состоялась не сразу. А когда все же состоялась – началась, что называется, с левой ноги. Настороженно вышедших знакомиться с новоприбывшими двухсполовинойметровых охотников испугавшиеся поселенцы просто, не вступая в переговоры, пристрелили. И продолжали поступать так же и при последующих встречах. Хотя специально их не искали. Успевшие сбежать в ужасе рассказывали потом о страшных белобрысых людях с убийственно громыхающими трубками в руках. Так что контакта не состоялось. Изложенную же мне информацию об истории появления немецкой колонии евреи получили только после прибытия русских. Которое произошло в тысяча девятьсот тридцать восьмом году…

…Лагерь для политических заключенных в предгорьях Урала был невелик и создан только недавно специально для расчистки места под строительство нового военного завода. Завод собирались возводить возле небольшого поселка городского типа, поэтому окруженные колючей проволокой бараки с заключенными располагались прямо на его окраине, вплотную к общагам вольнонаемных строителей, в основном – прибывших по разнарядке комсомольцев. Котлован под главный цех в скалистой породе предполагали вырыть взрывным способом, для чего в находившемся тут же здоровом сарае накопили достаточный запас взрывчатки. Когда среди ночи вдруг раздался оглушительный «бум», барак сильно сотрясся и с потолка посыпалась штукатурка, заключенные прежде всего подумали, что этот-то неразумно собранный в одном месте запас и бабахнул (на самом деле это, конечно, схлопнулся более разряженный воздух внутри Сферы Переноса). Лишь обнаружив нетронутую взрывчатку (потом она очень даже пригодилась!), обрадовались, но ненадолго. Ровно до тех пор, пока на крышу барака по-хозяйски не приземлился гигантский птеродактиль, с нехорошим интересом разглядывавший новоприбывших. Всего перенеслись два барака с заключенными, сарай со взрывчаткой, склад со строительными инструментами и расположенное за колючей оградой многоэтажное общежитие вольнонаемных. А также часть забора с воротами, двумя вышками и десятком охранников. Которые, оставшись без начальства и узрев птеродактиля, не стали качать права и добровольно сложили оружие, влившись в новый коллектив товарищей по общему несчастью. Коллектив же оказался немаленький – около полутора тысяч человек. Правда, женщины из них составляли менее четверти. Зато все молодые и здоровые в отличие от мужчин-заключенных, среди которых преобладали люди среднего и пожилого возраста. Хотя были еще и молодые комсомольцы. В общем, весьма пестрое сообщество. Большую часть зэков составляли бывшие военные, посаженные на волне разгрома троцкистской группировки в армии. Но сюда попали в основном командиры среднего звена, не выше майора, получившие сравнительно мягкие приговоры. Остальные представляли собой все прослойки тогдашнего советского общества – рабочие, служащие, колхозники. Каждой твари по паре. Отдельно держалась небольшая группка «творческой интеллигенции» – ученые, инженеры и врачи, неформальным лидером которой был уже упоминавшийся профессор Сорокин. Уголовников, к счастью, среди заключенных не присутствовало, иначе вряд ли «акклиматизация» столь неоднородного сообщества в новом мире прошла бы успешно.

Но, преодолев первый шок, вынужденно оказавшиеся перед суровым вызовом люди быстро объединились в упорядоченную и эффективную структуру. Так как подавляющее большинство попавших строго придерживалось коммунистической идеологии (несмотря на произошедшие с некоторыми из них в последнее время неприятные эксцессы), то объединение естественным образом приняло форму коммуны. Во главе ее встал оперативно и почти единогласно выбранный совет, состоявший из наиболее авторитетных военных и ученых, сумевший эффективно организовать необходимую для выживания работу, одновременно поддерживая в коммуне образцовую дисциплину и порядок.