– Ясно…

Тина посетила Рошеген раньше, четыре года назад.

– В любой манокарской фирме половина сотрудников – это агенты службы безопасности.

Тина кивнула: уж она-то об этом знала.

– У них наметанный глаз, спецподготовка, – продолжал Риган. – А если они начнут за вами гоняться, Гонщик сразу поймет, кто вы такая. Я знал, что делал, когда гримировал вас.

– Ладно, – сдалась Тина. – Пусть все остается как есть.

Взглянув в зеркало, подмигнула своему бледному отражению, потом состроила гримасу.

– Ни-ни… – встрепенулся Риган. – В присутствии посторонних ничего такого не делайте! Это сразу разрушает образ… Вы нежная, тихая, домашняя девушка, но однажды во сне вы услыхали голос Космического Разума и отправились проповедовать. Положитесь на меня – я обведу своих манокарских коллег вокруг пальца.

Наступило утро, и Саймон понял, что жизнь – ужасная штука. Его колотил озноб, вся кожа зудела, и вдобавок он знал, что стоит выглянуть из номера в коридор, как его тут же растерзает озверевшая толпа. Действие мейцана закончилось, эйфория прошла. Теперь Саймон сознавал в полной мере, в какое опасное положение он попал: на станции находится по меньшей мере один силарец. А вдруг он этот самый… рроов’зен, вроде тех, что вычислили группу эксцессеров на Тадане?.. Нужно бежать отсюда, и немедленно! Пока Саймона Клисса не успели обвинить в убийстве Хемезана.

Проглотив три таблетки метарина, Саймон связался с автоматом-диспетчером и спросил насчет ближайших рейсов. Ответ заставил его уронить лицо в ладони и скорчиться на койке: очередной пассажирский космолайнер прибывает на станцию только через пять суток. Да за пять суток проклятые силарские твари все разнюхают – и ему конец. Им не объяснишь, подумал Саймон, им не объяснишь… Во-первых, Хемезан все равно никому не нужен, он ведь был старый. Во-вторых, на самом деле убили его пьяные подонки, а вовсе не Саймон Клисс. Саймон его даже пальцем не тронул. Он ни в чем не виноват, но им не объяснишь. Его растерзают просто за то, что он эксцессер.

Вдруг в душе у Саймона забрезжила надежда. Он опять связался с диспетчером и спросил, есть ли на сегодня местные рейсы, в пределах системы Раксы? Да, есть. Через два часа – рейс на Рошеген, через три с половиной – на Сот. Воспрянув духом, Саймон заказал билет до Рошегена. Он их перехитрит. Прилетит на Рошеген, радикально изменит внешность, а спустя несколько дней вернется на пересадочную станцию – уже не как Родгев Раос, кинокритик с Ниара, а как Иоган Маховски, торговый агент с Земли. И уберется отсюда на первом же космолайнере, тогда никакие силарцы его не достанут.

Подумав, он еще раз вызвал диспетчера и уточнил, что ему нужно место класса «люкс». Дороже, зато безопасней. Он не хотел лететь в одном салоне с небогатыми искателями удачи: среди них наверняка окажутся бандиты вроде вчерашних, и его могут убить, как Хемезана.

Чуть погодя из щели под экранчиком связи выпал билет – пластиковая карточка с мерцающими цифрами и сложными желийскими значками. Саймон заказал завтрак, без аппетита поел. Лишь бы его не накрыли раньше, чем он покинет станцию… Сжимая билет в потной руке, он сидел на койке и ждал, про себя отсчитывая минуты. Наконец диспетчер сообщил, что посадка на планетолет до Рошегена начнется через четверть часа.

Дверь номера открылась – Саймон вздрогнул, но это был всего лишь робот, который приехал за его багажом. Никаких силарцев в коридоре не видно. Кажется, он спасен.

Салон был облицован пластиковыми панелями под дерево; черный потолок глянцево поблескивал, звездообразные участки на нем сияли, заливая помещение искусственным дневным светом. Тину позабавил такой старомодный дизайн. Вместе с Риганом она устроилась в углу, где стояли мягкие черные диванчики и круглый столик из розанита – минерала, который добывали на Рошегене. Его называли так из-за нежно-розового цвета и разводов, напоминающих очертания лепестков. Впрочем, официальным считалось другое название, которое дали камню желийцы, хозяева системы Раксы: мемоллс – «нежнопламенный». Тина знала, что сейчас на Рошегене мемоллса, или розанита, почти не осталось. Хорошо бы найти кусочек – для Ли (перед отлетом с Неза она навестила девочку в больнице, и та просила привезти ей, если получится, «что-нибудь интересное»).

Потрогав гладко отполированную столешницу, Тина оглядела салон. Людей было немного: трое коммерсантов, две женщины в мешковатых комбинезонах с эмблемами благотворительной больницы, высокий мужчина в экзотическом черно-белом балахоне, с пронзительным взглядом и изможденным лицом аскета (тоже проповедник, но в отличие от них с Риганом настоящий), нервный худощавый парень из числа пассажиров «Аониды» – тот самый наркоман, временное исчезновение которого так всполошило команду звездолета. Дополняли общество четверо серокожих незийцев (судя по одежде – бизнесмены) и двое кесолцев, мужчина и женщина – их кожу покрывал нежный белесый пушок, а форма позволяла сделать вывод, что это инженеры из персонала космопорта.

– Вы еще не знаете, кого убили вчера на станции? – рассеянно спросил Риган, поудобнее устраиваясь на диванчике.

– Нет. Кого?

– Слыхали когда-нибудь о Великом Хемезане?

– Конечно. Я читала его книги, видела фильмы… Так это был он?

– Да.

Тина молчала, потрясенная. Имя Хемезана она знала с детства – в инопланетных передачах, которые она смотрела тайком в кабинете отца, проскальзывали упоминания о легендарном косморазведчике. Потом, вырвавшись на свободу, она не раз заказывала в библиотеках информацию о тех малоисследованных областях Галактики, где он побывал. О Хемезане отзывались с уважением даже тергаронцы, которые привыкли на всех нетергаронцев посматривать свысока, – это что-нибудь да значило.