Единственная пригодная для жизни планета в системе остывающего желтого карлика, два тысячелетия назад колонизованная землянами, Манокар был миром захолустным и особым влиянием в Галактике не пользовался. Оттуда экспортировались высококачественные ткани, сельскохозяйственная продукция, а также хлиорит – редкий минерал, добываемый в манокарских горах. После скоропостижной кончины прежнего президента на планете началась борьба за власть, и Пенгав был одним из трех десятков кандидатов. Он посещал чужие миры, дабы «раскрыть глаза их одичавшим обитателям и поведать об истинных ценностях»; сопровождавшие его операторы делали записи, которые потом, после тщательной обработки, крутили по манокарскому телевидению. Предвыборный трюк. «Одичавшее» население высокоразвитых миров видело в Пенгаве то ли клоуна, то ли оригинального психа, поэтому народу на его выступления приходило много – кто же захочет пропустить бесплатное шоу! Манокарским избирателям все это демонстрировали как свидетельство выдающихся лидерских качеств Пенгава.

– Колоритная фигура, – сказал про него шеф. – Н-да… Саймон, ты должен сделать нечто с его участием! Хорошо бы драку… Это нужно сейчас, пока он популярен.

Пенгав как раз прибыл на Ниар, где находился подпольный офис «Перископа». Саймон несколько раз побывал на его выступлениях. Провинциалов с отсталых планет он презирал, но Пенгав сумел вызвать у него определенную симпатию. Крепкий, энергичный старик, выговаривающий слова с забавным акцентом, он выдавал много правильного и оратором был превосходным – его голос гремел, убеждал, завораживал; конечно, насчет того, что все стриптиз-бары следует позакрывать, использование контрацептивов запретить и ввести смертную казнь за взяточничество, он перегибал, но имелись у него и разумные предложения: например, чтобы женщины знали свое место, чтобы не пускать в человечьи города тех, кто не похож на людей… Ниарским властям стоило бы прислушаться. Женщин и представителей нечеловеческих рас Саймон не любил, потому что знал: ничего хорошего от них не дождешься.

Симпатия – симпатией, а дело – делом. Саймон начал прикидывать, как бы организовать драку с участием Пенгава. Само собой, никаких репортеров поблизости случиться не должно: «Перископ» потому и ворочал миллионами, что выбрасывал на рынок уникальные материалы, которых больше ни у кого не купишь. Значит, скандал должен произойти не на публичном выступлении, а где-нибудь в тихой обстановке. Только с кем бы Пенгава стравить?.. В поисках подходящей кандидатуры Саймон запросил у компьютера «Перископа» информацию обо всех зарегистрированных на Ниаре лицах, имеющих какое бы то ни было отношение к Манокару, – и наконец нашел.

Тина Хэдис, два года назад нелегально эмигрировала с Манокара. После этого работала по контракту на Тергароне, подверглась там экспериментальной операции по киборгизации человеческого организма. На Ниар прибыла недавно, в качестве туристки. То, что надо, усмехнулся Саймон. Он выяснил, в каком кафе она обычно ужинает, и сходил посмотреть. Тина ему не понравилась. Вообще-то, ее можно было бы счесть привлекательной, если б не черный браслет киборга и не взгляд – слишком твердый, внимательный, испытующий. Людей, которые так смотрят, чертовски трудно обрабатывать, это Саймон знал по опыту.

Несколько дней спустя он под видом почитателя пробился к Пенгаву и, выразив свое восхищение его речами («о, если бы наши развращенные политики могли понять вашу правоту!»), осторожно ввернул:

– Жалко, что у вас тут есть недоброжелатели, которые изо всех сил стараются очернить и вас, и великий Манокар…

– Я привык к нападкам, – с достоинством ответил кандидат в президенты. – Я дожил до седины, заботясь о благе народа! Манокар не пойдет по тому пути, который избрали для себя так называемые высокоразвитые миры, мы сохраним свои истинные ценности и свою самобытность!

– Ее зовут Тина Хэдис. Незаконная эмигрантка, вы, наверное, слыхали о ней? Она смеется над вами и называет вас, – Саймон перешел на осторожный стыдливый шепот, – самым паршивым в обитаемых мирах козлосвином. Да за такое надо отдавать под суд! На Манокаре ее бы судили, правда?

– На Манокаре, – благородное лицо Пенгава в считаные секунды приобрело кирпично-красный оттенок, – ее бы подвергли публичной порке, а потом побили камнями!

– Она это всем говорит, – в душе ликуя, добавил Саймон последний штрих.

Назвать манокарца козлосвином – это оскорбление, хуже которого не сыщешь. Козлосвины громко и противно орали, мерзко воняли и в придачу были стерильны. В тот же вечер Пенгав отправился разбираться с Тиной. Саймон, как бы невзначай назвавший ему адрес кафе, естественно, опередил его, даже успел по дороге изменить внешность и к началу скандала удобно расположился за соседним столиком. Он выполнил свой долг – отснял нужный «Перископу» материал, хотя было мгновение, когда ему хотелось на все плюнуть и побежать за полицией. Результат получился немножко не тот, на какой Саймон рассчитывал: драки не вышло, до бесчувствия избитый Пенгав не успел даже пальцем дотронуться до Тины Хэдис. А ведь она и со мной так может, подумал Саймон, вмиг потерявший аппетит, хотя подавали в кафе отлично приготовленные морские деликатесы. Окончательно ему испортили настроение свидетели – трое людей, один серый незиец и парочка покрытых белесым пухом кесолцев: обступив ворвавшихся в финале полицейских, начали назойливо твердить, что «этот тип сам приставал к девушке и первый замахнулся». Словно и не заметили, что на правом запястье у «девушки» тускло блестит устрашающий черный браслет!

– А вы что можете сказать? – спросил полицейский офицер у Саймона. – Вы ведь сидели рядом.

– Я ничего не видел, – выкрутился Саймон. – Моя религия предписывает перед принятием пищи погрузиться в себя, отключиться от внешнего мира. Кажется, за соседним столиком шумели, это мешало мне сосредоточиться…

Ему удалось улизнуть от полиции, а через несколько дней шеф поздравил его с первым крупным успехом, выплатил премию и повысил зарплату. К Саймону вернулось хорошее самочувствие. Шеф похвалил его за проявленную изобретательность и впервые предложил попробовать мейцан, тогда Саймон и узнал, каково это – ощущать себя богом.