— Шантажирует? — задумчиво повторила девушка и какое-то время молча вертела на блюдце пустую чашку из-под кофе. — Вряд ли, — сказала наконец. — Шантажист получает зарплату, не выходя на работу. А Галина ходит. Каждый день, с тяжелой головой, на фирму, владельцев которой она терпеть не может. Так?

— Так.

— Галина продолжает работать, потому что ей нужны деньги. Не похожа она на шантажиста.

— А если она просто боится потерять последний якорь — обязательное, ежедневное появление на людях — и опасается окончательно опуститься? Может быть, работа хоть как-то ее мобилизует?..

— Может быть, — эхом откликнулась девушка. — Но не в «Гелиосе». Дирекция «Гелиоса» является для нее постоянным раздражителем. Думаю, если бы Галина была уверена, что устроится куда-то еще, она бы и дня не осталась в офисе.

— Так-так-так, — пробормотал Тарасов. Галина Федоровна Вяткина, неопрятная нахохлившаяся ворона, начинала все больше занимать милицейские мысли. — Аня, Галина мне намекнула на какое-то происшествие семилетней давности и в связи с этим добавила, что владельцы «Гелиоса» нечистоплотные люди. Что случилось семь лет назад, вы не в курсе?

— Семь лет назад, семь лет назад, — подстегивая себя в раздумьях, пропела лучшая свидетельница капитана Тарасова. — Что было семь лет назад? — И уставилась на Валерыча. — Не знаю. Я тогда еще не работала, Ангелина Ивановна, наша главная иносказательница, тоже… Нет, никто ничего такого в разговорах не припоминал. В то время в «Гелиосе» служила только Вяткина.

— Вот-вот, — подтолкнул Тарасов. — Только Вяткина. И она на что-то намекала…

— Это обязательно должно быть связано с «Гелиосом»? Фирма развивалась, только-только на ноги вставала…

— Именно в момент накопления первоначального капитала и происходят основные казусы с законом, — авторитетно заявил слушатель полного курса «Истории КПСС» бывший курсант Миша Тарасов.

— Точно! — воскликнула девушка. — Как я могла забыть — Фельдман!

— Что — Фельдман? — не понял Валерыч и почему-то подумал, что недавняя выпускница юрфака, близко не стоявшая к «Истории КПСС», хотела сказать — Фридрих, то есть Энгельс, если уж речь шла о накоплении первоначального капитала и марксизме вообще.

— Фельдман работал в фирме с первого дня основания! Если я не ошибаюсь…

— Ваш юрисконсульт?

— Ну конечно!

— Но… Анечка, как я понял по вашей реплике, Семен Абрамович товарищ верткий…

— Но разумный, — вставила девушка. — Вначале, я вас уверяю, ваша беседа будет безрезультатной. Но если дать Семену Абрамовичу время на обдумывание ситуации, не исключено, что он сам найдет повод пойти вам навстречу. Только не давите сразу. Увернется.

— Понятно, — вздохнул Тарасов, — адвокат. Но семь лет назад он точно служил у Гольдманов?

— Не помню, точнее, не уверена. Спросите его сами.

— А кого еще можно спросить?

— И о чем? — улыбнулась девушка. — В «Гелиосе» у каждого свой скелет в шкафу припрятан…

— Какой скелет? — профессионально насторожился Валерыч. Он так забавно смотрелся в образе гончей, учуявшей след, — круглые щечки напряглись на скулах и превратились в два наливных яблочка, глазки спрятались в щелочках и поблескивали оттуда с подозрением, — что собеседница не выдержала и прыснула:

— Метафора, Михаил Валерьевич, метафора! Скелет в данном контексте — старая тайна. У многих в «Гелиосе» есть своя тайна.

— Почему вы так решили? — немного обиженно буркнул Тарасов.

— Не знаю. Общее впечатление. Знаете, есть ряд людей, у которых при слове «было» или «прошлое» на лицо тучка набегает. Так вот, у некоторых в «Гелиосе» такие тучи постоянно бегают. Конкретно — у Вяткиной. — Разговор опять вернулся к бывшему главбуху фирмы. — Галина прошлое ненавидит. И кажется, кое-что из него действительно дорого ей стало.

— Семь лет назад?

— А почему бы и нет? Попробуйте узнать…

— Обязательно, — кивнул Тарасов, собрался спросить о чем-то еще, но Анна вдруг воскликнула:

— Ой! Смотрите! Нет, не поворачивайтесь. Осторожно. — Валерыч скосил глаза вправо и увидел черный джип с тонированными стеклами. — Ирку кавалер с обеда привез.

— Какую Ирку? — шепотом спросил капитан. Из всех фигурантов его списка под именем Ирина проходила только бухгалтерша Ляпунова — испуганная девица с ярко выраженными признаками серой домашней мыши. А серых домашних мышей не возят на навороченных внедорожниках. Тем более — кавалеры. Ее потолок — «жигули» седьмой модели или, если уж говорить об иномарках (всякие причуды у людей бывают), битый-перебитый «мерседес», не сдохший в родимом фатерланде только чудом.