Эмми рассыпался в ответных любезностях — мол, он будет просто счастлив, если его яхта подвергнется досмотру, а Саймона ощутил проблеск надежды: может, патрульные сообразят, что не все тут чисто, когда увидят скрученного человека с заклеенным ртом?

Створки, разделяющие салон и рубку, сомкнулись, Саймон больше не мог разобрать слов, но Эмми продолжал болтать с пограничниками на протяжении всего времени, пока два корабля сближались, за дверью звучали приглушенные голоса. Потом створки опять раздвинулись, Медо пересек салон, а «цербер» надел на голову Клиссу шлем с непрозрачным щитком. Зачем это?..

Саймон понял, что офицеры Энхеургл и Амсенинх уже на борту, теперь голоса доносились из коридора. Видимо, патрульные осматривали одно помещение за другим.

— …Переливы лака на ваших когтях при этом освещении восхитительны!.. — голос Эмми.

— Я вижу, господин Медо, вы тоже покрываете свои когти лаком? Нагие когти — это некрасиво и неприлично, однако не все представители вашей расы способны это понять. Вы обладаете редким для человека вкусом!

Звук открывающейся двери. Изумленный то ли вздох, то ли возглас — Саймон понял так, что это реакция когтистых офицеров на его обездвиженную персону. Молчание.

Потом старший из патрульных вымолвил:

— О, какой дивный интерьер… Амсенинх, ты когда-нибудь видел подобное?.. Господин Медо, я беру свои слова назад — у вас не редкий вкус, у вас изумительный вкус! Я счастлив, что вы прилетели в мое дежурство, и я могу созерцать эту пугающую красоту! Никогда еще досмотр инопланетного транспорта не приводил меня в такой восторг!

— Это производит неизгладимое, ранящее впечатление! — подхватил его коллега. — Интересно, что почувствует тот, кто будет долго находиться в такой комнате? Это тревожит воображение, и я тоже счастлив, что я это увидел!

— Я безмерно рад, что моя скромная яхта вам понравилась, — отозвался Медо.

— А это кто? — наконец-то заинтересовался офицер Энхеургл. — Вы не сказали, что на борту находится еще один человек. Он тоже гражданин Ниара?

— Не гражданин, а имущество, — возразил Эмми. — Что-то вроде раба.

Саймон замычал — это был единственный доступный ему способ выразить протест.

— Разве в Галактике есть рабство, господин Медо?

— Официально — нет. Насколько я знаю, офицер Энхеургл, у вас его тоже формально упразднили… Вот и в Галактике то же самое!

Все трое рассмеялись, словно во фразе Эмми содержался некий забавный подтекст.

— Там у вас рубка? — спросил после паузы Энхеургл.

— Да. Пожалуйста, посмотрите.

— Досмотр закончен. Рекомендую вам связаться в Мигоне с Корпорацией Гостеприимства, она оказывает всевозможные любезные услуги инопланетным туристам. И не забывайте о том, что людям нельзя употреблять наши вина и приправы, это может вызвать у вас вкусовой шок. Было очень приятно с вами познакомиться, господин Медо.

— Взаимно, господа офицеры.

Они вышли в коридор, продолжая обмениваться комплиментами. Вернулся Эмми уже один. «Цербер» снял с Саймона шлем и содрал с губ скотч.

— Я получил разрешение на посадку, — Медо с ухмылкой покачал головой. — Догматики… Стал бы я тащить сюда установку!.. Но они оба очень даже ничего, особенно этот Амсенинх… Саймон, не удивляйся, шлем нужен был ради твоего же спокойствия. Это не люди — если бы ты их увидел, у тебя началась бы истерика.

— Почему они на меня закрыли глаза, раз они патруль? — прохрипел Саймон.

— Потому что я сделал им ценные подарки. И еще потому, что я, в отличие от тебя, умею быть обаятельным. Млиаг, отпусти его и дай ему пить.

Эмми направился в рубку, а Саймон пошевелил затекшими руками, неловко схватил поданный «цербером» стаканчик и осушил, вместе с водой глотая слезы. Все пограничники — взяточники, к какой бы расе ни принадлежали, он никогда в этом не сомневался.

Напившись, он погрузился в болезненное неустойчивое оцепенение, готовое в любой момент смениться хаотичным брожением дурных предчувствий. Потом Эмми вышел из рубки и бросил:

— Мы сели. Идем.

Клисс замешкался, но Млиаг оторвал его от кресла и поволок к двери.

Снаружи было тепло, как в незийских тропиках. Отливающее изумрудной зеленью солнце висело низко над горизонтом. Небо напоминало тронутый зеленоватой плесенью сыр, а там, где не то всходило, не то садилось здешнее светило, оно расслаивалось на темные и светлые малахитовые полосы. Смесь странных сладких запахов, как в парфюмерном магазине для негуманоидов. Ветвящаяся голубая трава, группы деревьев с мясистыми пластинками вместо листьев, на ветках сидят птицы с кожистыми перепончатыми крыльями, и такие же парят в небе — только их плачущие крики и тревожат тишину. Справа от яхты раскинулось болото, оккупированное цветущими зарослями всех оттенков радуги, слева, за чередой холмов, до самого горизонта блестит водная гладь.