«Вот оно — истинное счастье!» — подумала Ирина и с ужасом вспомнила свои мадридские любовные похождения, которые в какой-то момент заставили задуматься об иной жизни, ставя тем самым под удар ее материнские чувства.

Веселой шумной толпой они дошли до машины, загрузились в нее и направились домой. Дети наперебой рассказывали Ирине последние новости, требовали от матери интересных историй о Мадриде и умоляли больше никогда не уезжать надолго.

Ирина, в свою очередь, увлеченно слушала их, и сердце ее щемило от нежности и сочувствия, когда малыши говорили, что очень скучали по ней. Нет на свете дороже слов, чем признание ребенка в любви к родной матери.

Машина покатила по широкой аллее, ведущей к дому, и Ирина с любопытством высунулась из окна, чтобы разглядеть, как выросли любимые цветы за время ее отсутствия. Казалось, ничего не изменилось: природа застыла в своем совершенстве, ожидая прихода осени, когда прохладный ветер и проливные дожди внесут свои коррективы.

А вот Ирина за это непродолжительное время изменилась, причем перемены коснулись ее внутреннего мира. В ее голове произошло переосмысление шкалы ценностей: многое, что раньше казалось важным и незыблемым, теперь потеряло свою остроту и первостепенность. Многие вещи, на которые в прежние времена тратилась масса времени и усилий, отпали сами собой за ненадобностью. Ненужное волнение, лишние переживания, выдуманные страдания — все это было в прошлом. В настоящем и будущем было семейное счастье.

Поздно вечером, когда дети с улыбками на губах уснули, Ирина осталась с Андреем наедине. Они сидели на веранде своего белого просторного дома и смотрели на океан.

— Как Марина? — спросил Андрей. — Зачем она просила тебя приехать?

— Марина умерла, — не вдаваясь в подробности, ответила Ира.

Ей было больно вспоминать об ушедшей подруге. Кроме того, она мечтала поскорее стереть из памяти свои любовные похождения, а напоминание о поездке невольно возвращало к прошлым событиям.

— Мне очень жаль, — понимающе кивнул Андрей. — Ты переживаешь?

— Да, очень. До того как Марина ушла из жизни, я успела стать крестной ее дочки, — призналась Ира.

— Да ты что? — удивился ее муж.

— Это была ее последняя просьба. Даже Диего согласился.

— Какая у нее дочка?

— Хорошенькая, — с нежностью вспоминая детское невинное личико, ответила Ирина. — Если ты не будешь против, я приглашу ее к нам в Москву или сюда.

— Конечно, не буду! — воскликнул Андрей. — Теперь это же твоя крестница!

— Она тебе понравится, — уверила Ира. — Очень милая, воспитанная девочка. Скромная и обаятельная.

— Не трать силы на убеждение. Уверен, что понравится, — кивнул Андрей.

— А как дела у Жанны? — только сейчас вспомнила Ира о подруге.

— Не так безоблачно, как хотелось бы, — грустно произнес Андрей.

— Она еще в тюрьме? — встрепенулась Ира.

— Нет-нет, об этом можешь не беспокоиться. Я ее вызволил из этой норы через два дня.

— Тогда в чем дело? — не поняла Ирина.

— После заключения Жанна совершенно слетела с катушек! Я ее раньше не особо знал, но был уверен, что с этой агрессивной и злой особой ты больше дружбы водить не станешь. Выйдя из тюрьмы, она стала совершенно нетерпимой. Вместо благодарности за вызволение на мою голову посыпались жуткие проклятья. Она ругалась такими словами, что вспоминать страшно.

— Не может быть! — не поверила Ира.

— Клянусь! — воскликнул Андрей. — Ненависть в ней кипела с неимоверной силой.

— Надо с ней встретиться и спросить, что случилось, — нахмурилась Ира.

— Боюсь, не получится.

— Почему?

— Она улетела из Доминиканской Республики обратно в Нью-Йорк, сказав напоследок, что это самое чудовищное из всех мест, в котором ей когда-либо пришлось побывать.

— Не могу поверить!

— Именно так было, — рассмеялся Андрей, вспомнив сцену прощания с Жанной. — Передаю ее слова: «Эта мерзкая вонючая дыра! Вы полные идиоты, раз живете здесь! Рано или поздно эти неграмотные звери вас живьем закопают!»

— Вообще-то ее можно понять, — задумалась Ира. — Ей немало пришлось перенести. Я была в той камере, где она находилась… Это ужас! Крысы, тараканы, вши, тошнотворный запах немытого тела и грязного унитаза… Фу! Даже не знаю, как она смогла это вынести.