Через толпу протиснулся серьёзный пожилой человек, по всему виду — владелец кафешки или исполняющий обязанности такового. Толя, да и остальные, ясно услышали имя, что воскликнул знакомый подстреленного:

— Виталька!..

Телохранитель, что вглядывался в темноту, бросил второму «я возьму его» и двинулся через улицу. Толя прекратил сомневаться и направился за опростоволосившимся качком. Решительность его действиям придавала логика рассуждений. Некто убил загадочного Виталия Владленовича через час после телефонного разговора с Журналистом. О месте их ночной встречи знали, во-первых, Журналист, во-вторых, сам ВэВэ, в-третьих, Толя Ушанов. Выходит, что киллера подослал либо Журналист, либо Толя. Но Толя был на девяносто девять процентов уверен, что киллера он не нанимал. По крайней мере, будучи в здравом уме и твёрдой памяти…

Телохранитель срисовал его быстро, поэтому Толя применил электрошокер с детским названием «Мальвина», коими были вооружены все сотрудники «Центавра». До удара током этот неудачник мыслил, в общем-то, правильно — снайпер мог засесть в доме напротив, где не горит свет ни в одном из окон. Стараясь двигаться бесшумно, Толя нырнул в проулок между домами и сразу же увидел силуэт человека с футляром. Она шла быстро и не оглядывалась.

Некоторые мысли мелькнули в Толином сознании. Заказчик сэкономил на профессионале, но и любитель оказался не промах. И ещё — дань моде: женщина занимается мужской работой. Тотальная феминизация общества.

Следить под покровом ночи было не то что удобно — восхитительно! Но как только женщина подошла к машине, тут Толя и осознал свою профнепригодность. Оставалось только брать преступника, тем самым выполнив гражданский долг, и получить премию в бухгалтерии в размере десяти чашек кофе из «Пуси-пуси».

Но вдруг выяснилось, что киллерша не собирается никуда ехать. И спустя ещё несколько аккуратных и волнительных минут слежки она привела Толю в какой-то дом. Девица сперва испугалась собственной тени, затем шарахнулась от милицейской машины, а после озадачила Толю, спрятавшись на расстоянии двести плюс минус двадцать метров от совершённого злодеяния.

В доме было четыре подъезда. Толя присел на шину, вкопанную в грунт, напротив одного из них, и принялся думать о смысле своей беспутной жизни.

За двадцать три года он ни черта не добился, потому что до шестнадцати, как и все нормальные дети, торчал в школе, а потом — в институте. Он упорно доказывал матери, учителям, друзьям, что не просто лучше остальных, а лучше, потому что совсем другой, не такой, как нормальные дети. За примером далеко ходить не надо… Он сказал, что получит красный диплом, и пересдал семь дисциплин. Даже физкультуру пересдал, на которую никогда не ходил, потому что занимался в секции рукопашного боя… Да диплом — это ерунда, вот будет досуг, он ещё не такое вспомнит! Ну и куда он попал, окончив с отличием пропахший мазутом Университет нефти и газа? На бензоколонку! Сперва бегал с заправочным шлангом, потом сжалились и посадили на кассу. Потом он понял, насколько выгодно толкать бензин налево и бросил работу, чтобы не оказаться крайним. Один приятель предложил поработать курьером. Однажды Толя привёз тугой свёрток в офис за двумя бронированными дверями, прочитал вывеску — «Индивидуальное частное детективное предприятие «Центавр»…

Все тесты он прошёл, интенсивное платное обучение длилось два месяца, и вот уже девять таких же месяцев он на самой шестёрочной должности из всех возможных. Пора, наконец, проявить себя. Главное, что усёк Толя Ушанов, — пока его место работы остаётся в справочниках услуг, ловить ему нечего. И вдруг Журналист — неожиданный, громкий заказ. Толя понимал, что это задание заранее тухло, и вследствие этого сегодня он ухватил за хвост сенсацию. Известный журналист — заказчик убийства. Убийца — у него под носом. И ни одна собака пока об этом не знает, хотя именно ради этого-то и устраивалось, наверно, всё.

И что же ему, бедному и в кои-то веки везучему Толе Ушанову, со всем этим делать?

Эльдар Борисович Худзинский был менее известным человеком, нежели Андрей Кислицын. Но как Кислицын пошёл на эксперимент, придумав три месяца назад программу «Оппонент», так и Худзинский с недавних пор решился на вложение средств в никому неизвестную артистку, выступающую под псевдонимом Эхо. Дело в том, что Эльдар был продюсером — человеком, деньги для которого должны занимать весь пьедестал жизненных ценностей. Сам же Худзинский всегда говорил, что ничего более святого, чем семья, у него нет, а работа — это так, не более чем способ сохранения семейного счастья. Репутация Худзинского как непробиваемого семьянина стала притчей во языцех в тех кругах, где он вращался. С другой стороны, к нему часто обращались за конфиденциальной помощью или советом, зная Эльдара как человека-тарана. К тому же слухи приписывали ему хорошие отношения с самим Ханом, серым кардиналом шоу-бизнеса, а также участие во многих афёрах и даже постановку скандалов последнего времени. Слухи слухами, а правду знали лишь те, кому совсем не выгодно о ней трепаться.

Любимая жена Худзинского — Ирина — домохозяйничала в прекрасной трёхкомнатной квартире, что в доме сталинской постройки на Павелецкой. Она крайне редко вылезала на тусовки и была для мужа тем самым надёжным тылом, которого многим не хватает. Воспитанием Егора, пятнадцатилетнего пай-мальчика, занималась исключительно мать, зато отец всегда упрекал её в ответ на просьбы побыть с ребёнком подольше: «Ты женщина — его воспитываешь, а я мужчина — его люблю».

Именно поэтому Эльдар и покинул свой пост. Он выслушал взволнованно-истеричный голос жены, которая позвонила ему на мобильник глубокой ночью. Понять, что случилось, он смог не сразу.

— Ира! Прекрати плакать и говори нормально! Что там натворил Егор?

— Не знаю! Мне позвонила Та-анька… ну Каркасова, мать Ю-ульки… К ним Егор приполз, он весь израненный…

— Ты где сейчас? — перебил муж и отец.

— До-ома, тебе вот звоню. Танька вызвала «скорую», а я к ней сейчас побегу… Что мне делать, Эльдар?

— Спокойно, Ира. Когда Егор ушёл из дома?

— Он к Ди-имке пошёл в шесть ве-чера! Ди-иск с игрушкой понёс. Ну заигрались, он позвонил полпервого, сказал, что выходит. И тут Та-анька…