Создавалось впечатление, что всё действительно произошло во сне. Витька сотрясал ругательствами воздух – невезуха, да и только. Грабители свалились в самый не подходящий момент. Да ещё долг. Витька вспомнил про него и призадумался. Долг и попытка ограбления. Можно ли провести между ними связующую нить? Есть ли связь? Да или нет?

Витька начал понимать, что так сойдёт с ума навсегда. Он выбросил окурки в окно, забрал пластиковую бутылку с квасом и покинул квартиру, снова не став её запирать. Сегодняшний визит должен остаться тайной для всех.

Во дворе почти ничего не изменилось. Всё те же два старика на детской площадке. Ещё один мужик открывает ракушку. Витька шустро пересёк двор в обратном направлении…

Бандиты будут искать его. Это в любом случае – либо те двое, которых он почти убил, либо другие, которые хоронили тех двоих. Вряд ли они решат, что он как ни в чём не бывало вернулся домой. Может, сказать, что бабка уехала, например, в дом отдыха, а самому пожить дома? А вдруг найдут её труп и придёт милиция? Тогда кранты сразу же. Пока нет алиби. Значит, план другой – сделать себе алиби, а затем нанести удар первым. НАЙТИ бандитов. Пока пожить у Тани. Как найти бандитов? С помощью других бандитов. Одного он знает. Штефа.

Александр Григорьевич Мамонов, он же Мамон, он же хозяин СП с труднопроизносимым названием, нехотя залез обратно в «мерин». Рядом уже сидел парень с обиднейшей кличкой Петух. Дело тут было не в том, что его опустили на зоне, а в том, что его отец и дед носили фамилию «Петухов». А сын вместо того, чтобы жить честно, стал бандитом, отчего и приобрёл кличку. Сам Петух утешал себя тем же, чем утешали его приятели – мол, если Петух с рождения, то петухом никогда не станешь и в тюрьму не загремишь. Пока что проносило, хотя Петух, ясное дело, не зарекался.

– Времени мало, – бросил Мамон, – говори прямо и по делу.

Только сейчас, по прошествии почти суток, ему докладывали о провале. Мамон не стал бросать на поимку какого-то лоха лучшие силы – и сейчас обдумывал это, не желая пока признавать ошибку.

– Абрек и Повар в больнице. Переломы, ушибы. Отметелили их капитально. Абрек, ему повезло больше, говорит, что это сделал хозяин квартиры, лох то есть…

– Лох? – переспросил Мамон.

– Ну… – Петух смутился, – вы же сами так говорили. Надо взять лоха и доставить к вам.

– А вы что сделали?

– Виноваты. Мы провалили, в общем, лажовое дело.

– Дальше.

– Я действовал по инструкции. Абрек и Повар ушли и не вернулись. Поскольку командовал Повар, а он подчинялся вам, то я принял самостоятельное решение покинуть автомобиль и пойти следом за ними по указанному адресу. Дверь открыл Абрек, ну, открыл и свалился к ногам. Повар был в отрубе. Я вызвал бригаду зачистки, что ещё оставалось? Тем более, Абрек убил старуху…

– Зачем?

– Он говорит, случайно. Она хотела вызвать ментов, он толкнул её, а она расшибла кумпол об батарею. Что-то типа этого. Короче говоря, этих увезли, всё прибрали. Лох… Ну, парень этот убежал.

Мамон кашлянул и облизнул губы. Абрек и Петух – даже не шестёрки, а так, мелкая шушера, нули. Повар – бандюга поопытней, но оказывается, дуб дубом. Разумеется, они ничего не знают. Пускать их всех в расход – ни к чему, каждый человек на счету. Вот бросить на какую-нибудь левую разборку – можно и даже нужно.

– Вали отсюда! – Мамон пихнул Петуха локтём в бок.

Когда тот вылез и зашагал к своей «пятёрке», Мамон звякнул заму по хозяйственной части – официально исполнительному директору СП Роману Валентиновичу Трубачёву по кличке Трубач.

– Степанова мне.

Это означало, что Трубач достанет Штефа из-под земли и принесёт на блюдечке. Искать телефон какого-то грузчика и вызванивать его – для Мамона недостойно.

Водитель Мамона торчал возле «мерина». Мамон подозвал его, двух телохранителей и приказал ехать в ресторан «Красный Дракон». По пути позвонил Трубач. Мамон приказал, чтобы Штеф явился на парковку перед «Красным Драконом» и подошёл к водителю.

Людишек уровня Штефа Мамон всегда принимал в машине. Быть принятым в офисе – означало добиться уважения Мамона или повышение по служебной лестнице.

Штеф догадывался, что ничего хорошего Мамон ему не скажет и по головке не погладит. По тому, что Мамон облизывал губы, было ясно, что он сдерживает гнев и волнуется. Никогда никакими другими жестами, словами или поступками Мамон не выдавал озабоченности. «Человек с танталовыми нервами» – как-то сказал про Мамона Трубач.

– Кто такой Виктор Иноземцев? – спросил Мамон.

– Вы хотите, чтобы я собрал о нём данные? – переспросил Штеф.

– Отвечай на вопрос.

– Бывший автогонщик, – начал вспоминать Штеф, – работает в каком-то салоне связи. Да я его совсем недавно знаю, так, на пьянке пересеклись. Я понятия не имею, откуда у него…