Абрамсон сделал вид, что обдумывает предложенную цену. В душе он, конечно, ликовал – к нему пришёл лох. За Пицциони он выручит минимум тридцать тысяч, а на аукционе «Морскую Венеру» и без рук оторвут!

– Идёт, молодой человек, только у меня с собой таких денег нет. Я куплю у тебя всё, мы сейчас посчитаем, и я в качестве залога дам тебе свой паспорт. Завтра поедем в банк, и я с тобой расплачусь. Ну, что там ещё? – Абрамсон снова сбился на жадность и радостно потёр руки, суя нос в Витькину сумку.

– Ещё Пицциони, – Витька, уже не робея, извлёк скульптурную композицию поменьше, – называется «Черепаха на крысе»! За неё три тысячи. Ещё есть ювелирные украшения, тоже антиквариат.

– А вот это уже серьёзно, молодой человек, – Абрамсон почесал макушку.

Антикварная ювелирщина на порядок, а то и на два, дороже всех этих крыс и Венер. Витька, конечно, понимал, что дороже, но реальной стоимости не представлял. Он вытащил лишь маленькую шкатулочку, которая валялась у бабки в столе, и не знал, где она хранит что-то более ценное. Но если всё это стоит так дорого, то какого чёрта бабка сама открыла незнакомым людям хитроумную дверь?

Абрамсон нацепил монокль и принялся разглядывать вываленные на стол украшения. Витька тем временем достал картину-вышивку и произнёс:

– Талалаева, мулине, «Аисты». Или «Цапли». Непонятно кто, короче. Вещь дорогая, тысяча долларов.

Следующим экспонатом были часы Фаберже. Витька громко произнёс известную торговую марку:

– Фаберже, начало века, часы, механизм от фирмы «Буре». Настольные. Тоже пять тысяч долларов. Как и Венера.

Абрамсон поднял глаза и улыбнулся.

– Давайте я вам помогу! – радостный Витька схватил со стола золотое колечко, – вот это кольцо из коллекции графа Воронцова. Вещь дорогая. Пять тысяч долларов.

Глаза Абрамсона полезли на лоб, да так там и остались. А Витька воодушевлено продолжал:

– Серьги с бриллиантами. Много бриллиантов, очень много! Карат будет!

– «Тиффани», – поддакнул скупщик.

– Ага, «Тиффани», – повторил, не смущаясь, Витька, – четыре тысячи двести долларов. Теперь заколка с камнем, похожим на бриллиант.

«Оранжево-коньячный, крупный камень, 19 век. Минимум пятьдесят тысяч долларов» – прикинул про себя Абрамсон и достал калькулятор.

– Молодой человек, давайте считать. Я же вам сказал, что беру всё. Плачу наличными. Вот, держите паспорт, – Абрамсон достал из кармана клетчатой рубашки документ.

Витька спрятал его и подсел к Абрамсону.

– Итак, давайте начнём с бронзы. Центавр, начало века, – скупщик взял статуэтку и осмотрел со всех сторон, – я называю цену, как специалист, а вы соглашайтесь или нет. Если нет, говорите свою. Значит так, Центавр. Пятьдесят долларов.

– Мало! – возмутился Витька, – почему так мало?

– Молодой человек, зайдите в магазин «Русская бронза» на проспекте Мира. Там таких вещей навалом.

– Но это же антиквариат! – не понял Витька.

– Антиквариат – да, но ценность его небольшая. Сравните полотно Пикассо и арбатского художника Васи из Урюпинска. Не путайте, молодой человек, божий дар с яичницей. Стоящие вещи типа Фаберже, Пицциони я у вас и беру по соответствующим ценам. Ладно, дальше. Бронзовый кролик с сумкой… Двадцать долларов. Декоративный серебряный чайник – сто долларов. Верблюд из кости мамонта, авторская работа – двести пятьдесят долларов… Женский бюст из мрамора, 19 век… Тысяча семьсот долларов… Миракль, позолоченная бронза, акварель… 19 век…

В итоге Абрамсон действительно купил всё и насчитал бешеную сумму – пятьдесят семь тысяч триста баксов! Договорившись о встрече на завтра, Витька вылетел из магазинчика налегке и зашагал, не касаясь ногами земли. Он избавился от кучи ненужных покойной бабке вещей. И пусть этот Абрамсон хоть из самого ФСБ – вещи не краденые, и никаких претензий к Витьке быть не может!

До вечера он был предоставлен самому себе. Напротив конторы Абрамсона он заметил продуктовый магазин, перебежал дорогу и, войдя, сразу направился к прилавку кондитерских изделий. На витрине наряду с «Рафаэллой», «Альпен Гольдом», «сникерсами» и «чупа-чупсами» красовались наши, родные, доморощенные яйца фабрики «Сладкоежка»!

– Мне все яйца «Сладкоежка!» – выпалил Витька, зная, что денег у него много – в кармане пара тысяч баксов заначки плюс сумма в рублях на месяц жития в президентском номере «Метрополя».

– На витрине последние, – удивилась продавщица, и её очки упали на нос.

Витька прикинул, что завтра он будет страшно богат. Правда, почти всё он отдаст Штефу. Но зато, если бы Штеф не прибил бабку, он не продал бы её старьё. Зато у него есть Олеся и её блестящая авантюра по моментальному обогащению! И тогда он просто уедет из этой чёртовой страны. Да хотя бы в ту же Англию к дяде Джиму. Поселится неподалёку, вложит деньги в гоночную команду… Господи, он будет владельцем команды «Формулы-рено», а может даже, и «Формулы-1»!!!