Я и бровью не повела. Как, скажите на милость, убедить эту женщину в моей невиновности?

— К смерти Эдварда Бартлета я не имею никакого отношения. — Знаю, я это уже говорила, но повторить стоило.

— Угу. — Глория опять обращалась к чете Муллов на стене.

Это начинало действовать на нервы.

— Послушайте…

Матиас уловил опасную нотку в моем голосе и немедленно вмешался:

— Милые дамы, вы готовы пообедать?

Я была не готова, однако Матиас и Глория поспешили заказать гамбургеры и жареную картошку. Сомневаясь, смогу ли проглотить хотя бы веточку петрушки, я в конце концов выбрала фирменный салат.

В ожидании блюд я усиленно соображала, что бы нам еще обсудить, не касаясь моей мнимой причастности к смерти Бартлета, — эта тема мне уже изрядно приелась. И тут вспомнила о визите мисс Кеньон прошлым вечером.

— Кстати, Глория, вы не знаете, был ли Эдди знаком с Портером Мередитом?

Глория на миг протрезвела и так энергично закивала, что «бабочка» едва не вспорхнула под потолок.

— А то! Они начинали вместе, после того как закончили адвокатскую школу.

Вот так новость! Я подалась вперед.

— И долго они работали вместе?

— Ну, какое-то время, не помню точно. — Глория пожала массивными плечами. Язык все меньше ее слушался. — Но я-то з-знаю, почему они расплевались. Все п-потому, что Эдди запил.

Я кивнула, словно она подтвердила мои подозрения.

— Вот, з-значит, — продолжала Глория. — Как Эдди начал пить, дела у него пошли прахом. Потом он уже защищал только стриптизерш и… — она брезгливо поморщилась, — всяких таких. Но он все равно был потряс-с-сным адвокатом.

Лично я сомневалась в профессиональных достоинствах алкоголика, но виду не подала.

— Они оба состояли в коллегии адвокатов, Эдди и Портер. — Глория тыкала в меня толстым пальцем. — Так с чего, спрашивается, мистеру Мередиту нос задирать?

Я наблюдала за ней, размышляя: понимает ли она сама, что говорит?

— Уж Эдди так переживал, так переживал. Его оскорбили в лучших чувствах. — Глория утерла слезу. Тушь на ее ресницах слегка размазалась.

Верно, о покойниках плохо не говорят. Но давайте начистоту: по-моему, лучших чувств у Бартлета вообще не водилось. Возможно, в его душе обитало лишь одно искреннее чувство, которое он испытывал к деньгам.

— На что же обиделся Эдди?

— Портер в упор его не видел. Делал вид, что и не знаком с ним вовсе.

Я постаралась изобразить праведный гнев. Что было нелегко.

— Однажды мы с Эдди наткнулись на Портера в одном классном ресторанчике в центре, — горячилась Глория, — и Эдди подошел с ним поздороваться. И этот выскочка знаете что сделал? Даже не стал с ним разговаривать! Это же надо! А ведь когда-то Эдди ему здорово помог. — Ее возмущение было безгранично. Впрочем, в таком состоянии границы легко преодолеть.

— Помог? Как? — Если бы я была охотничьей собакой, то сейчас непременно навострила бы уши.

— Н-не знаю. — Глория пожала плечами и снова приложилась к стакану. — Эдди не рассказывал.

Я ей верила. Хотя бы потому, что она была слишком пьяна, чтобы лгать.

Интересно, какую услугу Бартлет мог оказать Мередиту? Не здесь ли следует искать мотив убийства? Я нахмурилась, размышляя.

Глория немедленно всполошилась. Одним махом прикончив второй коктейль, она жалобно заныла, не забывая коситься на Матиаса. Видимо, проверяла, не подкачает ли он в случае чего.

— Разве ж я виновата, что Эдди мне не сказал? Да если б я знала, разве ж стала бы таиться?

— Все в порядке, — попыталась я ее успокоить. Но если человек считает вас прирожденным убийцей, никакие увещевания не помогут.

Глория бледнела на глазах, словно ее лицо медленно посыпали мукой.

— Д-да я… я п-помочь вам хочу, ей-богу. Но вот такая беда, не в курсе я. — Она едва не плакала.

Я старалась не выдать своих эмоций. Ну почему со мной обращаются, как с маньяком-людоедом! Да еще в присутствии Матиаса!

Но досаду как рукой сняло, когда в голову пришла любопытная мысль: возможно, это хорошо, что Глория меня боится? Не обратить ли ее страх на пользу дела?

— Вы случайно не знаете, где Эдди держал свои архивы? — осведомилась я.

"Бабочка" на рыжей шевелюре отчаянно затрепетала.

— Знаю, знаю! В конторе.

— А нельзя ли на них взглянуть?

Матиас явно не ожидал такого поворота. Его кудлатая голова резко дернулась в мою сторону. И разумеется, на лице было написано неодобрение.