— Понял, Игорь Иванович, все понял. Я абсолютно уверен, что Дарси справится. Но я все понял, правда, Игорь Иванович. Что моя уверенность… В общем, пока дело не закрыто, оно не закрыто. Виноват.

— Твое счастье, Иванов, что я отходчивый. Другой начальник, помоложе, мог бы тебя за такие недоработки и наказать. Больно наказать. Хоть это заруби себе на носу, бля… Это я такой один, готов за всех вас ваши огрехи исправлять. Что делать-то будешь, когда старик Брюсов на пенсию отвалит? Эх, молодежь, учить вас и учить.

— Игорь Иванович, какая пенсия, вам скоро генеральские звезды положены. Да и мы без вас-то куда? Спасибо вам, Игорь Иванович…

— Из спасибо шубу не сошьешь… Хоть стакан налей. Давай, сбегай к себе, нечего все время за мой счет жить. Принеси чего-нибудь путного. Можно с дымком даже, прикопченненького, а то у меня от тебя стресс один. И за льдом сбегай, только по-шустрому. Одна нога здесь, другая там. Нет, погоди. Секретарю моему скажи, пусть она к тебе сходит. Галя? Ты сходи к Иванову в кабинет, он сейчас выйдет, объяснит, что и как. Но, прежде чем пойдешь, соедини Иванова с Лондоном по-быстрому. Сюда переведи, чтоб он отсюда, при мне, бля, говорил. Все, Сань, ты сейчас ему скажи, чтоб не тянул и прямо сразу в аэропорт ехал. А пока Галка тут готовит, ты давай, организуй все к его приезду завтра. Ясно?

— Ясно, Игорь Иванович.

Александр Иванов быстро переговорил с Лондоном, потом, уже из приемной Брюсова, чтобы начальство не нервировать, распорядился послать машину к утреннему рейсу в Шереметьево, встретить и тут же привезти к ним резидента. Позвонил своим подчиненным, дал указание, чтобы те быстро, за пару часов из всего досье по «ВВ» сделали для резидента внятную справку по сценарию, придуманному Дарси, с четким пошаговым изложением порядка действий. Вернулся в кабинет шефа. Секретарь Галя уже все принесла, не забыла сбегать за льдом, расставила стаканы, разложила салфетки. Шеф не выглядел разгневанным, действительно, отходчивый мужик, дай бог ему здоровья.

— Ох, дети малые, что тут скажешь… Давай, Саш, наливай. Черт, спина затекла что-то. Кинь-ка мне зажигалку, вон там, справа от тебя.

Иванов разлил виски по стаканам.

— Ну, будь здоров, Саня.

Они выпили по первой. Иванов с восхищением смотрел на шефа. Брюсов еще более подобрел, закурил с наслаждением и уже по-отечески, почти ласково, спросил:

— А что твои Ромео и Джульетта?

— Это вообще кино. Разрешите доложить?

— Да говори ты нормально, мне интересно.

— Дарси на прошлой неделе приезжал в Россию дотереть с «ВВ», ну, его ходатайство, «кейс», как они его называют. Эта дура потащила его зачем-то в Питер, видать, Москва им приелась. А там, ну это просто умора, можно я в красках?

— Давай-давай, Саня, слушаю тебя. Нет, давай сначала по второй прокинем. Ну, за мой талант. Не возражаешь?

— За вас, Игорь Иванович, всегда готов. Ваш талант — это… тут слов никаких не хватит.

— Вот и помолчи, лучше Брюсова все равно не скажешь. Так что твоя дура?

— Дура наша, видать, решила мужика с концами окрутить. Купила билет «СВ» на поезд, в Питере взяла два номера в «Гранд Отеле Европа», билеты в Мариинку на «Лебединое».

— Понимаю, Саня, влюбленная баба — это страшная сила.

— Вот именно.

— А чувак-то ее в панамке, сильно избалованный-то?

— Да не то слово! Законченный эгоист, любуется собой постоянно, засрал ей мозги, и без того слабоватые. Такие песни ей пел, мол, он с ее кейсом в Палату лордов пойдет, потом ее в свой дом в Англию повезет. То-се, мол, люблю, трамвай куплю. Но это еще в Москве было.

— История стара как мир, Сань. Наливай давай по третьей, а то не по-христиански. Короче, твой адвокат Дарси нашу девушку просто использовал. Она ему, значит, всю душу открывала, а по сути, его мозги подпитывала. Помогала темой лучше овладеть. А чего они в Питер-то поехали, я не врубился?

— Так я про это и говорю. Нет, с точки зрения дела ничего существенного. Но для полноты картины хочу, чтобы представили себе степень ее идиотизма. В Питер она его повезла потому, что ей, дескать, праздника захотелось.

— Ну да, я и говорю, влюбленная баба — это полный кирдык-пердык. У самой денег кот наплакал, а все милому угодить хочет. Вот дура… А тот, значит, ее использует по полной.

— А вот тут-то я вас, Игорь Иванович, особенно позабавлю, может, даже удивлю. Он-то, конечно, все ради себя великого делает и нашей «ВВ» сто очков вперед даст. Задурил ей голову, мама не горюй. «ВВ» от любви мозгами съехала, но как та мартышка, дура дурой, а свои тридцать рублей… В общем, приехали они в Питер, а она тут и в слезы. И давай рыдать. Мол, деньги кончились, все пропало, как дальше жить, не знаю. Руки заламывала, горе безутешное изображала, рыдала весь вечер у Дарси на груди, довела мужика практически до полной импотенции, ну это я специально не проверял. А потом так красиво развела его на деньги! Если бы вы сами почитали, прослезились бы! У меня, говорит, деньги кончились, и я больше не могу платить за весь этот разврат, который ты тут развел. Плати за него сам, защищай меня бесплатно, сам нанимай там барристеров или кого там надо, в общем, все бабки заноси там в Лондоне сам, ко мне не приставай. Я, мол, ничего не знаю, не соображаю, люблю тебя безумно, а денег нет. Это если на наш язык переложить, чтоб понятнее было. А в натуре все было так красиво, такие слова, вам бы понравилось. Цыганочка с выходом под водку с клюквенным соком.