— Их еще нет здесь! — с ликованием заметила София.

Ее подруга была настроена несколько скептически. Она критическим взглядом окинула статую.

— Лидия, уверяю тебя, что он выглядит в точности, как и раньше. Я не нахожу в нем ничего необычного.

Лидия обошла вокруг обелиска.

— По-твоему, ничего необычного?

София подошла к ней ближе и увидела: каменный фундамент, на котором возвышалось изваяние, был вскрыт, и в небольшой расщелине зияла только густая тьма, которая отнюдь не выглядела привлекательной.

— Они уже там, — пробормотала девочка и почувствовала, как в одно мгновение пересохло у нее во рту.

— Значит, пора и нам, — сказала Лидия и, ни секунды не колеблясь, сунула голову в щель. Стремительно заработав ногами, девочка скрылась во мраке.

София поджала губы; Лидия поступила опрометчиво: а что, если там кто-то уже сидит и может напасть на нее.

София опустилась на четвереньки и ринулась в темноту. От сильного запаха плесени у девочки едва не перехватило дыхание. Тьма стояла такая, что казалось, если переступишь порог, то лишишься зрения. Дыхание девочки участилось.

«Ты не должна бояться, не должна бояться…»

С трудом волоча ноги по земле, София задевала боками стенки прохода. Достаточно было легкого толчка, и она почувствовала, как стала сползать вниз. Уже на лету она закричала так громко, насколько смогла.

15

Возвращение орехового дерева

— София? София!

София встала на ноги, тяжело дыша. Она все еще продолжала ощущать всем своим нутром это ужасное чувство падения. Все произошло настолько стремительно, что девочка не успела даже раскрыть крылья. К счастью, приземление оказалось мягким. София упала на что-то, на ощупь похожее на вату.

— Где мы? — шепнула она с тревогой.

— Понятия не имею. Надеюсь, недалеко от дерева, — ответила Лидия с тем же беспокойством в голосе.

Она помогла подняться подруге, с недоумением оглядывавшейся по сторонам. Повсюду лишь беспросветная мгла, настолько густая, что можно было коснуться ее рукой. А еще этот непреодолимый запах плесени. София посмотрела на ноги, и у нее закружилась голова. У нее было такое чувство, будто они висят в воздухе. Не было видно ни земли, ни пола. Девочка почувствовала приступ тошноты и в тревоге ухватилась за плечо своей подруги. Конечно, София училась контролировать свой застарелый страх, который осаждал ее с самого детства, но сама мысль о том, чтобы оказаться в буквальном смысле подвешенной в пустоте, была ей невыносима.

— Да уж, жуткое ощущение, — подтвердила Лидия. — Кажется, у нас под ногами что-то твердое, но мы не можем стоять.

— Там вроде как свет, — заметила София.

Это было едва различимое свечение, при этом его источник был довольно далеко от того места, где находились девочки. Похоже, это был факел, дальний свет которого с трудом пробивал себе дорогу во мгле.

— Пойдем, посмотрим, что это, — позвала ее Лидия.

И девочки поспешили на свет. Но все происходило словно в кошмарном сне, когда бежишь, бежишь и все равно остаешься на прежнем месте. Не было видно ничего, чтобы могло указать на движение вперед. Их шаги, казалось, были совсем беззвучными.

— Эта темнота какая-то неестественная, — простонала София.

— По крайней мере, не такая, с которой мы имеем дело в повседневной жизни, — возразила ее подруга.

София бросила на нее вопросительный взгляд.

— Должно быть, изваяние — это портал. Портал в другое измерение, ну, если хочешь, в другой мир, — продолжила Лидия. — И мы как раз угодили в него. Вот почему мы не можем найти орех: в Беневенто его не существует в физическом смысле, но он находится в параллельном измерении.

София подумала, что, пожалуй, эта версия объясняла многие вещи, но при этом она нисколько не снижала одолевавшее девочку беспокойство.

Постепенно свечение обрело иной вид. Сначала оно стало ярче, а потом дымка начала рассеиваться в виде спектральных полос. Наконец перед глазами изумленных девочек предстало удручающее зрелище.

Внезапно прямо в этой млечной густоте, окружавшей Лидию и Софию все это время, возникла небольшая поляна. Земля была сухой и растрескавшейся. Кое-где, между камней и сухих пней, торчали едва возвышавшиеся над ней редкие выжженные от зноя кустики, и посреди поляны — ствол срубленного дерева, которое изначально, должно быть, было гигантских размеров. Теперь от него осталась лишь кора и немного сухой древесины, в то время как внутренняя ее часть была почти полностью изъедена червями. Но, несмотря на этот образ смерти, и София и Лидия в полной мере ощутили его таинственную энергию. Они чувствовали ее слабое течение по высохшим корням под потрескавшейся землей, ее едва ощутимое биение в такт их собственным сердцам. И вот по этому скрытому от глаз и давно позабытому сплетению вен жизнь каким-то удивительным образом пробивала себе дорогу: будь то в одинокой тонкой травинке, в тоскливом побеге, в болезненном цветке. Сомнений не оставалось, ибо об этом говорили их сердца, — плод здесь.

Лидия схватила Софию за рукав.

— Они здесь!

Фабио и Рататоскр стояли возле дерева. Они окружили его черными свечами, испускавшими мрачные вспышки, очень похожие на ту, что ранила профессора.

Рататоскр, закрыв глаза, читал загадочную молитву, полную жутких звуков и слов. Фабио стоял сбоку от него и держал что-то в руке: это был сосуд с какой-то темной жидкостью.

Из груди Софии вырвался крик:

— Остановитесь!

Оба молодых человека обернулись в ее сторону.