— Во имя Господа нашего согласен.

Они оставили Джона Кантуэлла лежать там, где его настигла смерть, и отправились обратно. А его тело начало медленно разлагаться.

Кости неудавшегося властелина мира человеческие глаза увидят только через 366 лет.

Минул месяц, потом другой, третий. Каждое утро Эдгар Кантуэлл спрашивал, не слышал ли кто из челяди что-нибудь о его сыне Джоне.

Осень сменилась зимой, зима весной, и старик постепенно смирился с тем, что старший сын неведомыми путями исчез с лица земли. Он покинул Кантуэлл-Холл тайно, и никто не знал о его целях.

Однажды во время молитвы в часовне Эдгару показалось, что он слышит шепот Божий: «Пришла пора открыть младшему сыну Ричарду семейную тайну книги с Вектиса». Возвратившись в дом, он велел слугам сопроводить его в библиотеку. Когда барона усадили в кресло, он велел достать с верхней полки запрятанный там ларец. Слуга взобрался на стремянку, снял ларец и передал вниз другому слуге. А тот поставил его на колени хозяину.

Старик не открывал ларец очень давно и предвкушал удовольствие перечитать заветные письма, с которыми связано столько воспоминаний. Послание настоятеля Феликса, открывшее истину ему и его другу Жану Кальвину, который в своем письме признается в этом. В ларце лежало и письмо Нострадамуса — целителя, спасшего Эдгара от неминуемой смерти. Благодаря посланию Феликса великий прорицатель постиг истоки своего дара.

Эдгар медленно открыл крышку. Ларец был пуст. Он охнул и хотел сказать что-то слуге, но скрючился, сраженный непереносимой болью в груди.

Высохшее тело барона Эдгара Кантуэлла сползло с кресла на пол, и слуги побежали звать его детей. Первым явился юный Ричард, теперь наследник, которому было суждено так и остаться в неведении относительно тайны книги с острова Вектис. Она умерла вместе с его отцом.

28

Уилл и Изабелла смотрели на письмо Нострадамуса, лежащее перед ними на столе. Открытия двух последних дней трудно было переоценить.

— Подумать только, — произнесла Изабелла, — оказывается, наша книга повлияла на таких великих людей. Когда все закончится, я обязательно куплю труды Нострадамуса и внимательно прочитаю.

— Вероятно, именно ваша книга сделала Кальвина и Нострадамуса великими, — заметил Уилл, потягивая кофе. — Неизвестно, какой след в истории они оставили бы, не будь ее.

— Может, она сделает великими и нас.

— Опять ты за свое, — рассмеялся Уилл. — Учти, став знаменитой, ты долго не проживешь.

— Надо найти последний тайник, — напомнила она, на обращая внимания на его слова. — Хотя я сомневаюсь, что там окажется нечто более ценное, чем в первых трех.

Уиллу хотелось позвонить Нэнси, поблагодарить за вклад в общее дело, но она была на работе.

— Как подобраться к этому сыну-грешнику? — воскликнул он. — И вообще кто он такой?

— Понятия не имею, — ответила Изабелла и, услышав, что лорд Кантуэлл зовет ее из большого зала, громко крикнула: — Дедушка, мы в библиотеке!

Через минуту появился лорд Кантуэлл с газетой под мышкой.

— Здравствуйте, мистер Пайпер. Рад, что вы еще здесь.

— Добрый день, сэр. Надеюсь, сегодня я у вас последний день.

— Моя внучка была недостаточно любезна?

— Нет, сэр. Она необыкновенно любезна. Просто мне нужно возвращаться домой.

— Дедушка, ты не можешь припомнить, кто из Кантуэллов был большим грешником? — спросила Изабелла.

— Кроме меня? Надо подумать. Ну например, мой дед, который потерял солидную часть семейного состояния, бездарно играя на бирже. Если глупость грех, то он, несомненно, большой грешник.

— А если заглянуть поглубже в прошлое, например в XVI век?

— Можно вспомнить Эдгара Кантуэлла. Он несколько раз превращался из католика в протестанта и наоборот. Правда, этим ему удалось избежать Тауэра и спасти голову.

— Нет, ты найди какой-нибудь грех пострашнее.

— Хм… Был у Эдгара Кантуэлла брат Уильям. Где-то висит его небольшой портрет. Юноша случайно убил отца, Томаса Кантуэлла. В большом зале на южной стене есть его большой портрет. Где он верхом…

— Я знаю этот портрет, — нетерпеливо прервала дедушку Изабелла. — А что потом стало с Уильямом?

— Он сделал с собой это. — Лорд Кантуэлл выразительно провел ребром ладони по горлу. — Во всяком случае, таково семейное предание.

— Когда это случилось? В каком году?

— Ну я, конечно, не помню, но можно посмотреть дату на его надгробии.

Уилл и Изабелла переглянулись.

— Он похоронен на семейном кладбище? — спросила она.