Майор невесело покачал головой:

— Да-а, дела наши пока и впрямь неважные, если такие парнишки — и уже в командирах…

Старший лейтенант вскочил, сердито заходил из угла в угол. Майор, будто не замечая недовольства, миролюбиво протянул ему фляжку:

— Замерзли, поди? Согрейтесь. Вам положено, коль вы на фронте.

— Это водка?!

— Спирт.

— Я не пью!

— Ну и ладненько… Тогда спать!

Другие офицеры батальона, которые в разговор не вмешивались и оставались незаметными в полумраке сырого вместительного подвала, молча разошлись по своим землянкам и временным пристанищам. Майор стал укладываться на топчане. Рядом пристроился дежурный связист со своими полевыми телефонами. Павел, Нина, Йошка ушли в отведенный им угол в конце подвала, где ординарец непрерывно топил железную печку. Капитан из ГРУ со старшим лейтенантом из штаба дивизии остались бодрствовать за столом, на котором вздрагивала, мигая, лампа с прикрученным фитилем…

Вторая попытка прорваться через передовую в другом месте тоже не удалась. Гитлеровцы, по всей видимости, усилили ночное охранение. Когда группа приблизилась к немецким окопам, ее снова встретили огнем. Пришлось и на этот раз отступить.

Устроились за крепкими стенами церкви на нейтральной полосе. Резвый волглый ветер влетал в разбитые окна верхнего свода, кружил пыль векового тлена — труху дерева, камня, железа, вороньего помета.

Капитан из ГРУ смотрел в бинокль. Он видел изломанную линию вражеских окопов. Иногда над бруствером появлялась каска, затянутая грязным белым чехлом, и тут же исчезала. Позади окопов работал экскаватор. Он возился, словно жук, рядом с домом под железной крышей.

— Окопы роет, что ли? — спросил Павел.

— Черт его знает, — отозвался капитан.

Экскаватор вырыл большую яму. Подошел тягач. Солдаты опутали дом тросом. Тягач зарычал громче. Дом сдвинулся и по наклонным бревнам съехал в яму.

Капитан оторвался от бинокля, опустился рядом с Павлом.

— Теперь сверху накатают бревна, засыпят землей — и готов дзот, с гостиной, кухней и спальней!.. — Его подбородок успел покрыться седой щетиной, щеки стали багровыми, как при высоком артериальном давлении.

— А если попытаться перейти днем? — спросил Павел.

— Как? Сейчас?!

— Ночь скрывает нас. Но она же маскирует и немцев. Ночью они настороже, а при свете, может, проскочим легче.

— И какой наметим путь?

Они подошли к подвальному окну.

— Пусть разведчики проползут вон до того болотца, проверят, нет ли там охраны. Потом перемахнут через проволоку — и к лесопосадкам… Видите?

— Силкин! — окликнул бойца капитан. Подвернув шинель, тот спал, словно дело его не касалось. Разведчики в маскхалатах сидели рядом.

— Ась? — очнулся Силкин.

— Прочешите с ребятами вон то болотце до лесопосадок. Если путь свободен, дадите сигнал. Сорокой стрекотать можете?

— А почему нет?

— Тогда пойдете первыми.

— Когда?

— Попытаемся пройти, когда немцы уйдут на обед.

Сообразительный разведчик сразу понял замысел:

— Тогда надо комбата попросить, чтобы в другом конце суматоху поднял. Мы тем временем проскользнем.

Капитан посмотрел на Павла.

Клевцов пролез через рваный обвал в стенной кладке, пополз к своим окопам. Он опасался, как бы наш часовой не открыл стрельбу и не всполошил немцев, приняв его за вражеского лазутчика. Но часовой молчал.

Рывком Павел преодолел последние метры, спрыгнул в окоп. Накрывшись от ветра брезентовыми накидками, в нишах сидели бойцы пополнения и равнодушно смотрели на человека в замызганном полушубке и валенках.

— Давно меня заметили? — спросил Павел часового.

— А как из церкви вылезли, — похвастался боец.

«Маскировка ни к черту!» — ругнулся про себя Павел и пошел по траншее к комбату.

В подвале на этот раз было много народу. Майор ставил задачу командирам рот. Увидев Павла, он с некоторым замешательством оторвался от карты, спросил:

— Чем могу служить?

— Вторая попытка не удалась, — проговорил Павел. — Мы на нейтральной полосе в церкви. Будем переходить в тринадцать ноль-ноль. Просим поддержать огнем левее от церкви. Устройте там суматоху погромче.

— Сделаем, — пообещал майор и обернулся к своим ротным.

Уже на пороге Павел услышал его слова:

— Люди, можно сказать, не в гости идут. Поработайте на полную катушку.

— Ну, как? — спросил капитан из ГРУ, когда Павел вернулся в церковь, стряхивая с полушубка снег и грязь.

— Обещали поддержать.

В половине первого пополз вперед Силкин с разведчиками. Скоро они скрылись в низинке болотца.

В час дня далеко в стороне зло застучал «максим». Немцы попрыгали в окопы. Йошка, Павел и Нина взвалили на плечи ранцы и вещмешки. Капитан нырнул в лаз разбитой стены. Двигался он быстро и ловко, группа с трудом поспевала за ним. Вот и болотце в низинке, затянутое тонким льдом. Это пространство немцы просматривать не могли. На другой стороне, на пригорке, Силкин с бойцами резал проволоку. Взглянули влево — и увидели двух немцев, увидели так близко, что рука капитана непроизвольно дернулась к автомату. Немцы с длинноствольным пулеметом бежали туда, откуда доносилась стрельба.