— Ну что, понял теперь, каково оно пауком-то быть? — спросил Мирослав, вытирая слезящиеся от смеха глаза.

— Да уж… Заблудиться можно во всех этих ногах, глазах. Действительно, чуть умом не тронулся.

— Ладно, лиха беда начало, — успокоил его Мирослав. — Научишься и этому. Просто на это времени уйдет поболе. Зато когда освоишься, да научишься при помощи своего разума управлять сразу восемью паучьими ногами, то своими собственными человеческими руками и ногами сможешь такое делать, о чем раньше и подумать не мог. А то, что уже умеешь, сможешь делать почти в два раза быстрее! Да и само время станешь чувствовать иначе.

Дмитрий вспомнил, как медленно и долго двигалась занавеска в паучьем мире. Мгновение там тянется значительно дольше, чем в мире человечьем! А значит, и успеть за это мгновение можно несравнимо больше. Совершить массу действий, движений, на которые другой человек не успеет не то что отреагировать — он их попросту не заметит! Вот в чем секрет того неуловимого движения Мирослава, когда он ни с того ни с сего опрокинул Дмитрия в воду. Так вот для чего он это сделал… Чтобы Дмитрий понял, какие преимущества дает такое обучение. А он тогда обиделся на «безумного» старика…

— А вообще ты молодец, быстро в себя пришел, — продолжал Мирослав. — Многих после такого перевоплощения дня по два корежит. Ну что ж… Значит, и следующий урок выдюжишь.

Следующий урок? Дмитрий был, конечно, воодушевлен открывшимися перед ним возможностями. Но все же он и от этого урока еще не отошел… Но с Мирославом не поспоришь. А потому Дмитрий перечить не стал, спросил только:

— Неужели есть что-то похуже, чем пауком быть?

— А ты подумай сам, — с усмешкой сказал Мирослав. — Чем сильнее существо от тебя отличается, тем тяжелее тебе им стать. Потому что сложнее пропустить через свои разум и тело ощущения и потоки внутренней силы, присущие этому существу. Ну что, догадался?

— Ну — у, тогда, наверное, змеей или рыбой человеку быть еще хуже, чем пауком. Ведь они еще сильнее, чем паук, от нас отличаются. У них и вообще ног никаких нет.

— Точно! — обрадовался его догадке Мирослав. — А рыбы еще и живут в воде. А там вообще все иначе. Ну да до этого еще далеко. А пока ты еще насекомых месяц — полтора будешь постигать. Ведь тебе еще и соответствующие ощущениям насекомых боевые наборы движений придется учить. Прежним-то тебя Пелагея худо — бедно натаскала, а этих ты вовсе не знаешь. Так что если за месяц управишься с насекомыми, то это хорошо.

И пошли, потянулись дни, проводимые Дмитрием в теле то паука, то пчелы, то муравья, то мухи… Даже тараканом довелось побывать — вот уж никогда он не думал, что придется шастать по полу в виде гадости такой, да усами пошевеливать… Радовало то, что в крошечных насекомьих телах у него теперь ни ноги не заплетались, ни глаза не разбегались. Да и сознание не отключалось — голова оставалась ясной, трезвой, разумной. Каждый раз, приходя в себя, он все легче воспроизводил в своем человеческом теле те ощущения, что испытал, побывав в шкуре насекомого. И Дмитрий явственно чувствовал, что новой, неизведанной силой наполняются не только его тело, но и разум, и душа.

Прошли месяц и неделя, когда, проснувшись рано утром, Дмитрий увидел, что вся земля покрыта белым покрывалом первого снега, выпавшего ночью. И восемь деревянных столбов, которые Дмитрий лично срубил из старой высохшей сосны, тоже были припорошены снегом. Неделю назад они с Мирославом установили эти столбы во дворе под естественным навесом из веток высоченных старых елей. И теперь никакие капризы погоды уже не могли помешать намерению Дмитрия продолжить занятия!

Вскочив и выйдя во двор, он с удовольствием умылся первым снегом, после чего взял в каждую руку по одному из оставленных лежать на колоде после вчерашних вечерних занятий кнутов и вышел на середину двора. Затем, втянув носом холодный воздух, развел руки и, резко наклонив туловище вперед, прыгнул. Кнуты со свистом рассекли воздух и оглушительно щелкнули по двум из восьми расставленных во дворе деревянных столбов.

Вот уже неделя, как он лупит их кнутами, рубит мечами и бьет ногами, закрепляя уже в бойцовских навыках ощущения, полученные от пребывания в теле разных насекомых. Раньше бы ему и в голову не пришло, что он сможет драться как паук, как пчела и даже как таракан, используя все возможности владения телом, данные этим ползучим и летучим тварям, но отнятые природой у человека…

Неожиданно во двор вышел хозяин. Он направлялся прямо к вошедшему в раж Дмитрию, и кнут теперь летел ему в лицо! Однако не успел Дмитрий опомниться, как Мирослав неуловимым движением руки перехватил кнут прямо на лету, и дернул его при этом так, что Дмитрий, чтобы не упасть, вынужден был рвануть тело следом. Распластавшись в полете, он оттолкнулся второй рукой от земли и, извернувшись, встал на ноги. Глаза его, сверкавшие яростью и упоением боя, постепенно приобрели обычное выражение.

— Молодец, — скупо похвалил Мирослав. — Только не позволяй своей внутренней сутиоказаться полностью поглощенной той древней насекомой сущностью, которая живет в части твоего глубинногоразума. А то можешь и не вернуться. Так и останешься человеком с поведением и восприятием насекомого.

— Не — а… Я этих тварей, живущих в каждом из нас, чем больше постигаю, тем лучше умею держать в узде.

— Ну, да помогут тебе Великие Родители! Думаю, однако, что пришло время новый урок получить. Помнишь, ты сам про змей и рыб догадался? У них вообще ног нет. Так что придется тебе теперь их видению мира поучиться.