Я ощутил себя под исполинским колпаком из нержавеющей стали. Кто-то приготовил пещеру для непростой работы или очень даже непростых опытов.

– Пойдем отсюда, – сказал я.

Она оглянулась с удивлением и неудовольствием.

– Что случилось?

– Не знаю, – ответил я, – но у меня чувство…

Она не стала дослушивать, метнулась через зал, на той стороне арка с распахнутой дверью. Я ринулся следом, а в зале коротко вспыхнул и погас розовый свет, со свода упал луч, высветив место, где мы только что стояли.

Джильдина зыркнула с тревогой, везде видит опасность, хотя я, избалованный безопасностью моей срединной Утопии, решил бы, что некто просто решил к нам лучше присмотреться.

– Что это? – спросила она.

– На свете много усего, Горацио, – ответил я, – сусань дальше… Пусть лошадь, у нее голова большая… Лошадь – это такая большая ящерица, но не ящерица…

Она нахмурилась, глаза зло блеснули, но, судя по выражению лица, допрос с применением пыток оставила на потом. За пещерой-залом открылась вырубленная в толще горы большая комната с ровными стенами, потолком и полом, чуть ли не расчерченным на аккуратные плиты. На стенах грубо обозначены каббалистические знаки, даже чересчур грубо, чувствуется нарочитый изыск, под дальней стеной длинный стол, в креслах два скелета склонились над столешницей в позах королей во время сложных переговоров.

Она начала по широкой дуге обходить стол, а я подошел напрямик. Скелеты уперлись локтями, образуя тем самым удобный упорный треугольник, ничего магического, сидят себе и сидят…

– Отойди, – сказала вдруг Джильдина.

– Как скажешь, – ответил я послушно. – Как я тебя слушаюсь, с ума сойти! Ты это ценишь?

Но скелеты уже задвигались, повернули ко мне головы. В пустых глазницах загорелся адский огонь, я отступил еще, однако оба все равно начали подниматься из кресел.

– К выходу, – велела Джильдина. – Обратно!

Она быстро вязала пальцами в воздухе причудливый узор. Дважды из ее ладоней вылетали искры и жалили скелетов, но те обращали не больше внимания, чем если бы их кости пытались укусить пчелы.

Я отступил еще на шаг, ноги ноют, озлился, ударил одного в пылающие горящими углями глазницы. Череп слетел легко, словно лежал сверху на костях. Я пнул второй скелет ногой. Кости обоих игроков с сухим треском рассыпались по всему полу, а череп ударился о плиты и разлетелся на множество осколков.

– Одна голова хорошо, – сказал я бодро, – но без нее смешнее.

Джильдина неверяще смотрела на подкатившийся к ее ногам череп первого скелета. Я спросил буднично:

– Надеюсь, они тебе не очень нужны?.. Или хотела досмотреть партию?

Она смерила меня взглядом, будто увидела впервые.

– Нет, – ответила замедленно, – вот уж не думала…

– О чем?

– Что новичкам в самом деле везет, да еще до такой степени.

Я пожал плечами:

– Бог хранит дураков и детей, не знала? Это сущая правда. Я знаю, проверял на себе. Но завидовать нехорошо!

– Да уж, – пробормотала она. Кости под подошвами ее сапог захрустели. – Жаль, у меня такого везенья не будет. И ты не испугался?

Я сказал гордо:

– Скелетов? Не смеши.

– Ты бы знал, кто это, – ответила она сухо.

– И что?

– Штаны бы неделю сушил.

– Я же дурак, – напомнил я. – А дураки бесстрашны.

– Тогда и мне повезло с таким… – сказала она, не договорив последнее слово. – Ладно, пошли.

Мы прошли снова мимо шахматного столика, я остановился было посмотреть позицию, теперь с моей памятью я крутой игрок, надо бы как-нибудь, но Джильдина зло зашипела издали, я поспешил к ней, улыбаясь и кланяясь, улыбаясь и кланяясь.

Она шарила по стене, срывала разные штуки, совала в мешок, глаза выпучены, руки трясутся, словно попала в парфюмерный магазин на распродажу за десять минут до закрытия. Я прошел осторожно комнату, заглянул в следующую.

Целый зал, синеватый свет струится от стен, свода, колонн и даже пола. Между колоннами по мозаичному полу бродят, металлически звякая когтями, драконы размером с кошку. Полураскрытые крылья подрагивают на спине, будто драконы готовятся взлететь. Я ощутил некую неправильность, пока не сообразил, что блестит не хитин, как показалось, а металл. Драконы покрыты металлом, а то и вовсе целиком из металла.

Мне показалось, что бродят механически, для проверки вошел потихоньку, драконы меня просто не замечали. Я расхрабрился, присел и поскреб ногтем одного за ухом. Дракон остановился и ждал, слегка помахивая хвостом.

В дверном проеме показалась Джильдина, ее слегка сгибало под тяжестью мешка.

– Ты… что там делаешь?

– Люблю зверей, – сообщил я. – Как думаешь, драконы ближе к кошкам или собакам?

– А тебе зачем?

– Чтобы знать, как относиться, – объяснил я. – Уже весь мир знает, благодаря мне, что собаки – добро, кошки – зло.