Шрифт:
— Ну и не надо! — снова вспыхнул Тавыль. — Это я, что ли, к вам со своей дружбой лезу? Это вы ко мне со своей дружбой лезете!
Тавыль круто повернулся и пошел, не оглядываясь, прочь.
— Опять мы, кажется, глупостей наделали! — вздохнул Эттай.
— Нет, по-моему, Петя правильно сказал, — возразил Кэукай. — Так мы ему не поможем, если угождать во всем будем, если нехорошее прощать будем...
Пообедав в яранге Вальфо, мальчики принялись выкладывать свои подарки. Ведь они, великие путешественники, при встрече с местными народами обязательно должны оставлять после себя хорошую память.
— Вот, берите альбомы с газетными вырезками. В них показано, что на нашей земле сейчас делается, — объяснял Петя, — где заводы восстанавливают, разрушенные фашистами, где сады новые разводят. А вот тут, смотрите, новые дома сейчас строят. А вот наш поселок Рэн — Кэукай сам нарисовал. Кто еще не видел, сколько в нашем поселке новых домов построено, пусть на рисунок посмотрит, а потом приезжает к нам в гости...
Оленеводы, окружив мальчиков, с интересом рассматривали альбомы.
— А вот еще подарок! — сказал Кэукай, вытаскивая из нерпичьего мешка капканы. — В вашем стойбище четырнадцать мужчин. Вот я четырнадцать капканов и привез — каждому мужчине по капкану. Это счастливые капканы — удача вам в охоте будет. Берите, пожалуйста.
Оленеводы со смехом и шутками принимали капканы, щелкали ими, расхваливали их.
— А у меня вот какой подарок... — засуетился у своего мешка Эттай. — В наш магазин хорошие напильники привезли пароходом. Вот, берите четырнадцать напильников, каждому мужчине по напильнику. Будете точить свои ножи, топоры и скребки для выделки шкур.
— Ай, вот это гости, какие добрые гости! — воскликнул Вальфо, пробуя напильник на своем ноже.
Тотчас и все остальные оленеводы вытащили из своих чехлов ножи и принялись пробовать напильники.
— Женщины! — громко воскликнул Вальфо, заталкивая в длинный кожаный чехол нож с резной рукояткой из оленьего рога. — Принесите гостям ответные подарки: принесите им красивые камусы — каждому на пару торбазов и на рукавицы.
Женщины с готовностью принялись шарить в своих вещевых мешках, выбирая самые красивые камусы.
Попив в дорогу чаю, мальчики решили еще раз поговорить с Тавылем, но его и след простыл.
— Ну что же, поедем, — нахмурился Петя. — Если не мы, так кто-нибудь другой его привезет. Я знаю, Тавыль очень хочет в школу...
— Конечно, хочет, — согласился Кэукай.
Торопясь к вечеру вернуться домой, «великие путешественники» тронулись в путь.
Тавыль так и не показался им на глаза. Друзья не заметили, как, глотая слезы, он наблюдал за уходящей нартой. Ему хотелось закричать им вдогонку: «Остановитесь! Подождите, я поеду с вами!» Но кто-то другой, упрямый и обиженный, шептал ему: «Пусть, пусть едут, обойдусь и без них. Ни за что не поеду с ними!..»
На другой день Тавыля привез домой Вальфо.
Экэчо окинул прибывших мрачным взглядом и спросил недовольно:
— Зачем приехали, кто вас просил?
Прямо глядя в глаза Экэчо, Вальфо негромко, сдерживая раздражение, ответил:
— Ты меня не просил — это верно, зато я тебя попрошу: больше сына ко мне не привози. Его место в школе, а пастухов в нашей бригаде достаточно. Мальчику нужно учиться. Понятно ли тебе, о чем я говорю?
Экэчо с минуту смотрел на Вальфо и вдруг закричал:
— И ты, и ты туда же?! Убирайся из моего жилища, глазам моим противно тебя видеть!
Вальфо спокойно набил огромную трубку табаком, прикурил и с достоинством вышел из яранги.
Уже на следующий день Тавыль прибежал в школу. Он сразу заметил, что Петя, Кэукай и Эттай обрадовались его возвращению, но ничем не ответил на их радость. На переменах Тавыль старательно избегал встречаться с ними, а мальчики особенно и не стремились к этому. Но Тавыль хорошо видел, что и Петя и Кэукай строго следят за тем, чтобы школьники не смеялись над его обрезанными косичками, и что-то теплое, доброе согрело его сердце.
После уроков Тавыль заметил группу одноклассников возле колхозного питомника ездовых собак.
— Эй, Тавыль, иди-ка сюда! — крикнул кто-то из них.
Тавыль подошел к ребятам. В это время заведующий питомником старик Кумчу открыл дверь теплого дощатого сарая, в котором размещалось больше сотни кормушек для собак.
Мальчики вошли в просторное отделение и увидели около тридцати породистых щенят. Толстые, неуклюжие, они барахтались в своих кормушках. У Тавыля от восхищения заблестели глаза.