В Реке тоже небезопасно — штампы ставят силовые Сети, а нырятели маневрируют в воде с непринуждённостью рыб, — зато океаноиды могут подниматься вверх по течению почти до самых Катакомб. Поэтому в воде расклад совсем другой, а самое главное — Водяные приплывают к Рубежу для Контакта. И этот обмен информацией очень важен и для ортов, и для обитателей морских глубин.

Звуки речи океаноидов невоспроизводимы голосовыми связками ортов, равно как и язык племени горных недр неподвластен Водяным. Владеющие магией общаются ментально, прямым мыслеобменом, передавая друг другу в процессе беседы зримые образы. И чем ближе находятся контактирующие, тем ярче творимые и воспринимаемые ими мысленные картины.

К магии женщины куда способнее мужчин (за исключением, пожалуй, боевой магии), и поэтому навстречу Водяным к Рубежу выходили именно женщины ортов. К сожалению, об этом давно стало известно Хозяевам, и почти каждая вылазка к Реке заканчивалась жестокой и кровопролитной схваткой. Штампы с особой яростью и упорством охотились за цветами, способными принести плоды, — по мнению эрудитов, это было неотъемлемой особенностью искусственных бесполых созданий.

Но в разговорах с океаноидами без женщин не обойтись, и поэтому племя снова и снова посылало своих дочерей к Реке, а сотни воинов-ортов снова и снова готовы были прикрыть своих жён от почти неизбежной атаки. Гибель даже нескольких десятков воинов-магов не нанесёт народу Катакомб непоправимого ущерба, а вот если орты потеряют хотя бы дюжину продолжательниц рода — это уже урон невосполнимый.

И кроме того, к Реке шли исключительно девушки и молодые женщины — цветы. Жёны постарше почти постоянно находились в состоянии вызревания плодов — разве можно рисковать ещё не рождёнными? А старые ведуньи, завершившие свой срок плодоношения, для вылазок уже не годились. Накопившие огромный опыт, они утратили с годами быстроту реакции и гибкость сознания, и в скоротечной магической схватке орты-старухи не имели шансов на победу. На Контакт выходили молодые — и лучшие. А элы и это прекрасно знали…

В то утро (наверно, сегодня? или вчера?) Мать-Ведунья выбрала шестерых девушек. В последний момент Старшая отстранила Палому от участия в вылазке — заметила, что в той уже зародилась новая жизнь (как ни пыталась Палома скрыть эту подробность от пытливого магического взгляда Матери). Спорить со Старшей бесполезно — будешь брыкаться, так просто скуёт заклятьем! — и Палома смирилась, давясь слезами вперемежку с отчаянными мысленными ругательствами.

Муэт перехватила пару наиболее красочных эпитетов и не позавидовала воину, с которым Палома делила ложе последнее время. Черноволосая смуглянка сама не своя до драки — ей бы мужчиной родиться! — и с радостью променяет десяток жарких ночей любви на одну-единственную хорошую стычку… Но Мать-Ведунья лишь усмехнулась и коротко бросила: «А вот Адлер тут не при чём! Самой надо было думать — ты магиня или нет? Что-нибудь одно — или война, или дети! Законы племени тебе хорошо известны, цветок».

Пошли впятером. Будет гораздо труднее, но что поделаешь! После того, как штампы похитили (значит, уничтожили!) в ходе нескольких атак семерых молодых женщин (всего за полгода!) Отец-Воевода и Вече приняли решение не посылать на берег больше шести девушек одновременно, и Мать-Ведунья согласилась с вердиктом. Шестеро — это минимум для успешного общения с океаноидами (если поднапрячься, то и пятеро справятся), а увеличение численности отряда контактёров только расширит штампам выбор целей атаки.

«…Утром Река очень красива».

Муэт поймала себя на этой мысли, когда они вышли на поверхность, и солнечные лучи коснулись кожи лица, а лёгкий ветерок чуть шевельнул ей волосы. Не самая подходящая мысль здесь и сейчас, но ведь Рубеж действительно красив! Мощная сторожевая магия Периметра (не зря её постоянно поддерживают там, глубоко внизу, многие сотни сородичей!) отсекает дыхание Проклятья, и убийственный Горячий Ветер Мёртвой Пустыни оборачивается ласковым дуновением. На голубой глади воды пляшут сонмы ярких золотых солнечных зайчиков, воздух прозрачен и свеж, и горы за спиной выглядят воплощением надёжности. В такие минуты кажется даже, что Мир прежний, что не было никакой Самой Страшной Войны, и что кроме любви в этом Мире просто ничему не может быть места.

Орте пришлось чуть-чуть напрячься, чтобы сбросить ненужную и опасную умиротворённость. Нет, Война была, и миллиарды Настоящих Разумных сгорели, и пришли слуги Хозяев, и Мир искорёжен и медленно умирает. И умрёт, если Муэт, и Хок, и другие орты не остановят этого умирания. Именно ради этого Муэт, Корнейя, Мэрль, Ирондель и Лориот идут сейчас к Реке, а Хок, Оул, Кроу, Адлер и другие воины-орты стелятся вокруг, оберегая достояние рода. Вылазки всегда прикрывают мужья — бывшие, настоящие и будущие. Закон племени Катакомб мудр: воины, конечно, защитят любого из сородичей, но за свои цветы они будут биться с предельной отчаянностью.

…Песок под ногами мягок и податлив. Спёкшаяся корка давно рассыпалась, и шаги уже не сопровождаются мерзким скрипучим хрустом. Муэт наяву не слышала этого звука, ей только рассказывали, но у ведуньи-орты очень развито воображение — магиня всё-таки! — и поэтому она знает, как это было, и как выглядел опалённый Адским Пламенем берег.

…Мелкие волны шлепаются о высунувшиеся из мокрого песка округлые каменные лбы небольших валунов. Камни похожи на головы каких-то зверей — мирных и неопасных. И вообще всё тихо — опасности поблизости нет: ни в воздухе, ни под водой. Орта чувствует это. Тем не менее, вся пятёрка ни на миг не ослабляет туго натянутые струны сторожевых чар — беспечность может очень дорого стоить. И всё-таки запахаугрозы нет — пока нет. А урез воды уже всего в паре шагов…