Дэвис добавил:

— Филлипс кричал: «Меня пристрелили. Мне больно. Сделайте что-нибудь! «Скорую» вызвали?»

— Он жаловался на боль в левой руке и в животе, — продолжал Джеймс.

— Неудивительно, — заметил я. — В него выстрелили шесть раз.

— Затем он попросил нас позвать его личного врача, доктора Фуллера с Лексингтон-авеню. Фуллер прибыл одновременно с каретой «скорой помощи» и поехал на ней в больницу. Пожалуй, это всё.

— Больше ничего? — уточнил Холмс.

Дэвис и Джеймс переглянулись. Дэвис отрицательно помотал головой.

— Тогда я спрошу ещё кое о чём, господа, — сказал Холмс, — и больше не буду отнимать у вас время. Вы видели этот автоматический револьвер вблизи?

— А, проблема с «шестистрельным», мистер Холмс? — спросил Джеймс. Он улыбался, явно радуясь тому, что угадал суть вопроса. — Увы, нет. Я знаю только то, что говорила полиция: это оружие могло сделать до десяти выстрелов. Полагаю, я могу говорить и за мистера Дэвиса: ни он, ни я не можем определить тип револьвера на вид.

Дэвис кивнул в подтверждение, и мы, уяснив, что эта парочка больше не сможет предоставить нам никакой информации, поблагодарили их и снова вышли на Двадцать первую улицу.

— За мной, Уотсон! — бросил Холмс, и я вслед за ним перешёл улицу, двигаясь вдоль северной ограды парка на запад.

Поскольку шли мы явно не в сторону автомобиля, я недоумевал, куда это нас понесло. Вдруг в десяти ярдах до поворота Холмс остановился и тростью указал на зелёную палатку, стоявшую на углу парковой ограды. Она была заставлена вазонами с яркими весенними букетами, предназначенными на продажу. В воздухе разливался чудесный аромат.

— Ну, знаете, Холмс, теперь не время прицениваться к цветам.

— Смотрите, Уотсон, это палатка мистера Джейкоба Джейкоби, торговца цветами, — промолвил Холмс в ответ. — Во время стрельбы он находился так близко от Филлипса, что сумел подхватить его, когда тот стал падать на решётку.

— Но почему вы уверены, что палатка стояла именно здесь? — спросил я. — Во время нашего предыдущего визита к парку её здесь точно не было.

— Вот и опять, Уотсон, вы смотрите, но не замечаете.

Уязвлённый мягким упрёком Холмса, я припомнил, как он разглядывал панель, когда мы с миссис Фреверт стояли на этом самом месте в прошлый раз. Холмс понял, что я мысленно вернулся к тому эпизоду.

— Да, Уотсон, — сказал он. — В прошлое воскресенье я кое-что заметил. В это время года в садах под открытым небом не сыщешь цветущих гардений или их осыпавшихся лепестков.

Как обычно, после объяснения всё показалось очевидным, но времени раздумывать об этом у меня не было, потому что мы подошли к торговцу цветами.

Мистер Джейкоби поприветствовал нас, приподняв свою кепку. Это был низенький мужчина средних лет с яйцеобразной фигурой. Чёрное пальто его было потёрто, но борода выглядела ухоженной, а на лице сияла такая широкая улыбка, что за красными щеками, казалось, не видно глаз.

— Господа, — приветливо произнёс он, водворив кепку обратно на голову, — хризантемы для петлиц? А может, розы для ваших дам? — В его гортанном голосе слышался восточноевропейский акцент.

— Мы возьмём по белой хризантеме, — ответил мой друг, а когда Джейкоби протянул нам цветы, добавил: — Возможно, именно такие вы обычно продавали Дэвиду Грэму Филлипсу, мистер Джейкоби.

При упоминании имени Филлипса улыбка сбежала с лица торговца.

— Что вам от меня нужно? — спросил он. — Вы, я вижу, знаете, как меня зовут. Откуда?

— Я Шерлок Холмс, мистер Джейкоби. Я читал официальные полицейские отчёты. Мне известно, что вы находились рядом с Филлипсом, когда в него стреляли. А теперь я хочу знать, что вы видели и что можете сообщить об оружии, которое должны были разглядеть в руках у Голдсборо.

Джейкоби снова снял кепку и запустил короткие пальцы в жидкие каштановые волосы. Минуту или две он явно колебался, затем медленно проговорил:

— Мистер Филлипс… — Но тут его речь прервал какой-то металлический звон.

Бросив взгляд на дорожку, мы увидели футах в двадцати от нас мускулистого полицейского в тёмной облегающей униформе. Он не спеша двигался к нам, пересчитывая дубинкой прутья решётки.

— Так что же, сэр… — подбодрил Холмс.

Но что бы Джейкоби ни собирался сказать, теперь он застыл и заученно произнёс:

— Полиция и окружной прокурор советовали мне помалкивать.

Не знаю, совершал ли служитель порядка свой обычный дневной обход, присматривал ли он за цветочной палаткой, или же полиция следила за нами с Холмсом, но по застывшему взгляду и дрожащим пальцам мистера Джейкоби было ясно: этот несчастный уверен, что полицейский здесь из-за него.