– Вот что, Андрей, – заговорил он тоном доверительным и значительным, как если бы являлся старшим другом Мищенко-младшего, а тот, в свою очередь, был вменяемым юношей, способным делать логические умозаключения и совершать адекватные поступки. – Мне необходимо встретиться с твоим отцом. Совершенно необходимо.

– Встречайся, – пожал плечами Андрей, – я-то здесь при чем? Мой папа (он произнес это слово на французский манер, с ударением на последний слог) пока что не мумия египетская, к нему доступ свободный.

– Это я знаю, – ответил Разин. – Но мне хотелось бы пообщаться с Виктором Андреевичем на короткой ноге.

– Какая еще короткая нога? У кого?

– Ни у кого. Это просто выражение такое. Означает приятельские отношения.

– Так бы и говорил, – буркнул Андрей, красивое лицо которого исказила недовольная гримаса. – Но откуда у тебя могут быть приятельские отношения с моим фазером? Я тебя в первый раз вижу.

– Об этом, – произнес Филин вкрадчиво, – я и хочу с тобой договориться.

– Не понял. Ни хрена не понял.

Андрей был совершенно искренен в своем признании. Возможно, еще никогда он не произносил эту фразу с такой подкупающей откровенностью. Даже в бытность студентом института международных отношений.

– Ты должен составить мне протекцию, – пояснил Разин. – Позвонить отцу и сказать, что с ним желает переговорить один хороший человек, которого ты давно знаешь. Одно дело явиться к кому-то с улицы, и совсем другое – по протекции.

– По протекции? Хм. Это как?

– По рекомендации.

– А! – понимающе воскликнул Мищенко-младший. – Вот теперь врубаюсь.

– С тобой легко и приятно иметь дело, – сказал Разин с фальшивой улыбкой, словно бы скопированной у одного из бывших преподавателей президентского отпрыска.

– Со мной еще никому не было легко и приятно, – напрямик заявил Андрей. – И тебе тоже не будет. Пока не забачишь.

Настал черед Филина недоуменно морщить лоб:

– Забачу? Или побачу?

– Бачить – то же самое, что башлять, – снисходительно объяснил Андрей.

– Я заплачу.

– Сколько?

В карманах Разина лежало несколько пачек долларов: по три, пять и десять тысяч. Он успел оценить Андрея Мищенко и решил, что красная цена тому будет пять штук «зелени». Отец парня уже не являлся гарантом Конституции, и авторитет семьи сильно пошатнулся.

Вместо ответа Филин запустил руку в правый боковой карман плаща и протянул деньги. Проведя пальцем по срезу купюр, Андрей надул губы:

– Пять? Маловато будет!

– Только за то, что ты сведешь меня со своим папашей? – не поверил ушам Разин.

– А я тебя не знаю, – фыркнул Андрей. – Может, ты враг нашей семьи. Может, ты киллер наемный. И что же? За пять штук тебя к фазеру подпустить? Мне этих денег на неделю хватит. С натяжкой.

– Как знаешь, – сказал Разин и неуловимым движением выхватил деньги из пальцев парня.

– Эй! – опешил тот. – Погоди, погоди. Мы что, даже не поторгуемся для порядка?

– Нет.

С этими словами Филин заменил пачку долларов на десятитысячную. Луконин велел ему не скупиться, и он не скупился. В сравнении с будущей прибылью это были сущие крохи.

– О! – приятно удивился Андрей. – Совсем другое дело. Как тебя представить? Когда ты к папа наведаться собираешься? Он сейчас под Обуховом. Знаешь, где это?

– Знаю, – кивнул Разин, тщательно изучивший все, что касалось будничной жизни семейства Мищенко. – Я готов подъехать к Виктору Андреевичу в любое назначенное мне время. Сообщи ему, что один твой надежный товарищ имеет информацию, которая способна изменить политический расклад в Европе.

– Это действительно так?

– Минуту назад я вручил тебе десять тысяч долларов. Не для того, чтобы с твоим папой про трипольскую культуру поговорить, верно?

Андрей состроил серьезную мину.

– На завтра устроит? – спросил он.

– Лучше быть не может, – ответил Разин.

– Оставь координаты.

После того как они обменялись телефонными номерами, Андрей полюбопытствовал:

– А ты, случаем, не из спецслужбы какой-нибудь?

Чтобы не отвечать прямо, Филин предпочел задать встречный вопрос:

– Боишься, что папика опять отравят?

Предположение вызвало у Андрея приступ истеричного смеха:

– Отравят? Да кто его травил, ты что, с луны свалился?