— Нужно же мне знать, когда ты будешь в состоянии работать. Мы должны починить изгородь, прежде чем наступит время пахоты.

— Капитан сможет выполнять легкую работу на следующей неделе, — сообщил Джон Хоукинз, поднимая глаза от истрепанной газеты.

— Я так и думала, — проговорила Рози, ничуть не интересуясь мнением самого Боуи.

Лодиша налетела на него как черный смерч. Прежде чем он сообразил, что у нее на уме, она намылила его грудь, плечи и спину куском щелочного мыла, которое, продравшись через многодневные слои тюремной грязи, проникло во все поры. Рози и Джон Хоукинз от души забавлялись, наблюдая за этим процессом.

— Поднимайтесь, кэптин. Давайте-ка сюда ноги и спинку. — Сильные руки выдернули Боуи из воды, и Лодиша принялась за его ягодицы, икры и бедра прямо на глазах у Джона Хоукинза и Рози Малви.

Унизительная процедура, когда тебя драят, как ребенка, в присутствии зрителей, привела Боуи в состояние растерянности и тупой покорности.

— Кожа да кости, — прокомментировала Рози и замолчала, бесстрастно изучая его бедра и ягодицы. Вдруг на щеках у нее проступили красные пятна, и она резко встала из-за стола. — Пойду покурю.

Руки Лодиши на секунду замерли на теле Боуи, и он понял, что та не одобряет поспешного бегства Рози. Кухонная дверь с шумом захлопнулась, и Лодиша, толчком усадив капитана в ванну, ополоснула мыло и приступила к голове. Мыльная пена попала в воспаленные глаза, и Боуи чуть не завопил от боли.

— Я и сам справлюсь, — процедил он, протягивая руку за полотенцем.

Лодиша бесцеремонно шлепнула его по рукам, насухо вытерла и вручила ему рубашку и брюки. В плечах рубаха оказалась впору, но брюки не держались на бедрах, и Боуи пришлось прихватить их поясом, собрав ткань в многочисленные складки.

— Получше тех, что были на вас, — заявила Лодиша.

— Я здесь не единственный, кому не мешало бы помыться, — съязвил он.

— Что правда, то правда, кэптин, — согласилась Лодиша, вздохнув. — Но у нас с Рози уговор. Она согласна мыться после того, как переночует в тюрьме, если я не буду приставать к ней в других случаях.

Наблюдая, как Лодиша водит бритвой по ремню, Боуи предпринял очередную попытку:

— Я сам могу побриться.

— Конечно, если вы умеете делать это с закрытыми глазами. В этом доме нет зеркал.

Удивленный Боуи не нашелся что возразить. Две женщины — и ни одного зеркала? Даже завалящего осколка? Вздохнув, он покорно отдал себя в руки Лодиши.

— Ну-ка поглядите, что тут у нас, — радостно провозгласила она, сбрив бороду и усы и подровняв ему волосы. — Как по-твоему, Джон Хоукинз? Похоже, красивый чертенок прятался под этими лохмами. Ладно, подождем, пока сойдет опухоль, тогда и узнаем наверняка.

Джон Хоукинз, с интересом наблюдавший за бритьем и охотно помогавший Лодише советами, степенно кивнул.

Боуи снял полотенце с шеи и оглянулся на дверь, через которую в кухню вихрем влетела Рози. Смерив его тяжелым взглядом, она накинулась на Лодишу.

— Где ты взяла эту одежду?

— Сама знаешь где. — Лодиша не дрогнула, хотя Рози была в ярости. — Не могла я одеть его в те вонючие лохмотья, в которых он заявился. — Она пожала плечами. — Должен же кэптин в чем-то ходить. Я никому не позволю бегать здесь с голым задом.

— Джон Хоукинз…

— Нет, нечего требовать от Джона Хоукинза, чтобы он отдал свою одежу, когда у нас полный сундук стоит без пользы. И ты знаешь, что я права!

С горящим лицом, вся дрожа, Рози ринулась к полкам над плитой, протянула руку и схватила жестяную коробку. Отбросив крышку, она отсчитала несколько монет и швырнула их на стол перед Джоном Хоукинзом.

— Отправляйся завтра в город и купи ему что-нибудь из одежды. — Рози повернулась к Лодише: — А то, что на нем, ты выстираешь, выгладишь и снова положишь в сундук!

— Мы берегли эти деньги на сахар и кофе, да мало ли что еще понадобится.

— Обойдемся! — В несколько шагов Рози пересекла кухню, схватила бутылку виски и, выскочив через дверь гостиной, с грохотом захлопнула за собой дверь.

— Что это с ней? — спросил Боуи, нарушив тяжелое молчание.

Джон Хоукинз и Лодиша обменялись взглядами и неодобрительно поджали губы. Он вернулся к газете, она — к плите.

Рози не вышла из своей комнаты к ужину.

— Подчищайте-ка тарелки, — распорядилась Лодиша, накладывая в выщербленные миски вторую порцию сочной тушеной оленины. — Больше вам оленины не видать.

— Роуз Мэри отдала почти всего оленя семьям Хадсонов и Гринов. Это хороший поступок. В их домах нет мужчин, — пояснил Джон Хоукинз. Его цилиндр покоился на скамейке рядом с ним, из-за воротника туго накрахмаленной сорочки торчала ситцевая салфетка.