Выяснилась подмена лишь через два года, когда владелец решил колье застраховать, а страховщики, на беду Чеканщика, свою экспертизу назначили. Вот и выяснилось тогда, что вместо изумрудов в колье стекляшки копеечные вставлены. По жизни занимался он скупкой краденых ювелирных украшений. Ерунды не брал – только вещи серьезные. Со случайными людьми не работал – лишь с теми, о ком точно знал, что не сдадут его ни при каких раскладах и косяка не случится.

Перед самым освобождением Андрюха Чеканщика крепко выручил. Смотрящий по зоне, Монгол, попросил ювелира крестик золотой сделать – подарок для племянницы, она на днях к нему с его сестрой на свиданку должна была приехать. Чеканщик работу сделал на загляденье. Такой крестик ни в одном салоне не купишь. Но, когда с «промки» на «жилку» выходили, уже стоя в очереди, ювелир, глядя на зоновских контролеров, понял, что сейчас его по полной шмонать начнут и не видать ему воли еще два года. Кто-то стуканул!

Вот тогда Андрей, который перед ним в очереди стоял, незаметно крестик у Чеканщика, без слов, одними глазами общаясь, и перенял. Рисковал, конечно, но контролеры его почти без досмотра пропустили, не терпелось им Чеканщиком заняться, ведь какая-то сука точно стуканула, что он тайно для Монгола крест золотой сделал и выносить сегодня будет.

Чеканщик добро не забывал. Это он перед самым освобождением и подсказал Андрею план, как салон ювелирный можно взять и не попасться.

Чеканщик сидел за столом, обитым зеленым сукном, в свете яркой настольной лампы искрились бриллианты. Он аккуратно переносил пинцетом камешки из одной кучки в другую, поворачивал под светом, рассматривал через лупу-окуляр и цокал языком:

– Значит, ты корону королевы красоты взял?

– С пацанами вместе.

– Камешки-то хорошие, не чета тем, что в кольцах ширпотребовских стоят. Только странно, не думал я, что ты пойдешь на дело. Ты ж в блатные не стремился, особняком держался. – Было понятно, что, и находясь на воле, Чеканщик держит руку на пульсе зоны, знает обо всем, что там происходило и происходит после его освобождения.

– Деньги на операцию для матери нужны, вот и решился, – честно признался Андрюха.

– И много?

– Сорок тысяч евро.

– Немало, – качнул головой Чеканщик.

– Но и здесь немало, – напомнил Андрей, указав взглядом на кучку бриллиантов.

– Тоже верно, – согласился ювелир и тут же добавил: – Евро не держу, есть только доллары.

– Не проблема. Бабки – в любом виде бабки.

Наконец последний камушек перекочевал в другую кучку. Чеканщик взял листик бумаги, принялся что-то записывать, шевелил губами, считая в уме. Порубов его не торопил, понимал, дело серьезное. Наконец ювелир закончил подсчеты, пошел к холодильнику. Андрей подумал, что сейчас появится водка, но ошибся. Хозяин принес холодную полуторалитровую бутылку минералки, свинтил пластиковую пробку. Зашипел газ, забурлила вода, брызгая на письменный стол.

Чеканщик свернул листик бумаги воронкой, вставил его в горлышко, а затем несколькими партиями всыпал камни в минералку. Бриллианты, оказавшись на дне, мгновенно обросли пузырьками, подпрыгивали, танцевали. Чеканщик с блаженной улыбкой смотрел на эту картину в свете яркой настольной лампы.

Наконец пузырьки исчезли, а вместе с ними исчезли и камешки. На столе находилась обыкновенная минералка.

– Не зря в народе говорят «камень чистой воды», – задумчиво произнес ювелир. – Настоящий бриллиант в воде невидимым становится. Тут их не продашь, есть камни приметные, за границу их переправить надо. Вот и поедут в поезде. Стоит себе на столике в купе бутылочка водички, а таможенник пусть себе в четыре глаза смотрит, ни хрена не увидит. Пожелает счастливой дороги и дальше пойдет контрабанду искать. Не сам я, понятное дело, повезу. Есть у нас люди, специально обученные, за то им и платят. А золотые оправки без камней не возьму. Ты их назад забери.

– Почему? Переплавить надо было?

– Не надо. Закопай их в надежном месте. Потом объясню.

Плотно закрутив пробку, Чеканщик понес бутылку назад в холодильник. Не было его довольно долго, где-то копался, судя по звуку, открывал что-то деревянное. Вернулся со старым огнетушителем. Ничего не объясняя, свернул горловину, стал вытаскивать изнутри и выкладывать на стол стопками тугие пачки долларов, пододвинул их к Андрюхе:

– Держи. Даю по совести. Тут не только на лечение, но и с пацанами поделиться хватит.

Порубов двинул один столбик банкнот назад к Чеканщику.

– Это в общак, – твердо сказал он. – На Монгола выйдешь.

– Как знаешь. Но в ближайшее время с Монголом не связаться. В тот самый день, когда ты салон «поставил», в ШИЗО его упекли, снова животом холодный бетон кроет. С настоящим вором по-другому и не бывает.

Андрей с безразличным видом сгреб оставшиеся деньги в сумку.

– Даже не считаешь? – усмехнулся Чеканщик.

– От счета еще ни у кого больше бабок не становилось, – улыбнулся в ответ Порубов.

– И это верно. Ну а теперь можно и выпить. – Чеканщик выставил бутылку коньяка, рюмки.

Андрюха не отказался, выпили по одной.

– Я тебе здесь, в зале, постелю, никто не помешает, один живу.

– Спасибо, но я последней электричкой поеду. С матерью совсем плохо.

– Да, мать уважить надо. – Чеканщик глянул на часы-куранты, за стеклом мерно и неторопливо качался золоченый маятник. – Хотя стремно поздним поездом ехать, – выразительно посмотрел он на сумку. – Гопоты сейчас хватает. Налетят стаей, не отобьешься. Однако как знаешь. Проведу я тебя до станции, так спокойней. Чтобы русские деньги на жизнь иметь, сразу в столице «зеленые» сдай, у себя в обменниках не светись.