Но это нужно делать. Она бы хотела сделать ему переливание крови, но понимала, что здесь это невозможно. Мужчина, который выбрал ее прошлой ночью, Шивон, пытался облегчить ее страдание, объясняя, где она, и зачем ее сюда привели. Конечно же, его объяснение только усилило ее панику.

Нимфы. Атлантида. Секс. Сначала она не хотела верить ему. Однако, после всего того, чему она стала сегодня свидетелем, она недолго мучилась сомнениями. Поединки на мечах и украшенные драгоценными камнями стены. Шелковые подушки, разбросанные у каждой стены, и воины занимающиеся сексом прямо на них. Русалки и кристальный потолок, производящий свет. Женщины, сходящие с ума, становясь голодными до секса.

Шивон ожидал, что она также с легкостью (и энтузиазмом) ответит ему. Каким же было его удивление, когда она встретила его пощечинами и пинками - и стыдно признаться - она разревелась. Но, в конце концов, он оставил ее в покое. Он был странно... милым во всей этой ситуации. И на удивление покровительственным.

Тем не менее, он уже пожалел о своем выборе; должен был пожалеть. Этим утром она мельком видела других воинов (обнаженных) в своих постелях со своими избранницами (также обнаженными). Некоторые из них спали. Шивон, должно быть, хотел того же самого для себя, но она не могла ему этого дать. Просто не могла.

Бренна только позволила ему забрать себя, чтобы увести ее подальше от большой толпы мужчин. С одним воином она могла (возможно) драться. Но со всеми ними? Ну нет.

Она вздохнула. В течение последующих нескольких часов она оставалась рядом с мужчиной, который был в бессознательном состоянии, насколько она помнила, его имя было Иоахим, обтирая теплой, влажной тряпкой его лоб и делая все, что в ее силах, укрывая его и ограждая от переохлаждения. Из-за того количества крови, что он потерял, Иоахим был чувствителен к гипотермии [4].

– Бренна, - внезапно услышала она голос Шивона от двери. Он звучал с надеждой.
– Пришло время, чтобы я отвел тебя в свою комнату.

Ее сердце ринулось вскачь. «Сохранять спокойствие». Медленно, она повернулась к нему лицом. Он стоял рядом со стражником, который делал вид, что изучает стену. Шивон был красивым мужчиной, с каштановыми волосами и зелеными глазами, и часть ее желала быть обычной женщиной, которой доставляло бы удовольствие быть с кем-то, похожим на него. По правде говоря, просто взгляд на него заставлял ее ощущать... слабость внутри себя. Но она покачала головой.

Его плечи поникли, а губы сжались.
– Почему ты продолжаешь отвергать меня? Разве я чем-то причинил тебе вред?

Она еще раз покачала головой. Он не сделал ничего такого, что до сих пор шокировало ее.

Он сделал шаг вперед.
– Я только хочу доставить тебе наслаждение.

Она снова вздрогнула.
– Я остаюсь.

Он слышал ее голос раньше, поэтому не съежился в этот раз, как в прошлый. Будут ли ее продолжающиеся отказы причиной того, что Шивон взорвется? Будет ли он пытаться ее принудить? Превратится из хорошего парня в чудовище? Дрожь ужаса пробежала по ее конечностям и распространилась к ее животу, сделав оборот, возвращаясь обратно.

Выражение его лица смягчилось, когда он посмотрел на нее.
– Ты не понимаешь особенности нимф, Бренна. Мы должны быть с женщинами или начинаем слабеть, - терпеливо объяснял он, словно ребенку.
– Я становлюсь слабее, в то время, как остальные набирают силу.

– Нет.
– Когда она, наконец, решит быть с мужчиной, то будет с кем-то, гораздо менее... пугающим. Тем, кто не сможет сломать ей шею одним движением запястья. Кроме того, у нее была работа. Она указала на своего пациента.
– Он нуждается во мне.Шивон смотрел на нее долгое время, пока на его лице сменялись различные эмоции. Разочарование. Сожаление. Решительность. Он развернулся на каблуках и ушел прочь. Она выдохнула облегченно, и, как это ни странно, разочарованно.

«Возвращайся к работе, Джонстон». Она повернулась обратно к раненному воину и погладила рукой его слишком холодный лоб. «Выживет ли он? Он потерял так много крови».

Он был крупнее Шивона. Вероятно, сильнее. Конечно же, более опаснее. Но она обнаружила, что наклонилась вперед, словно ее притянула сила, с которой не в силах была бороться. И запечатлела мягкий поцелуй на его губах, желая, чтобы он поправился. Она ненавидела наблюдать, как кто-то страдает. Никто не знал лучше ее, как это - ощущать себя лежащей в постели, сломленной, разбитой. При смерти.

Его глаза распахнулись, как будто одно только это действие дало ему сил для пробуждения. Он осмотрел ее, нависшую над ним, и нахмурился, смутившись. Она быстро выпрямилась.

– Неужели я умер?
– услышала она его.

Его голос был нерешительный, неестественный. Тем не менее... она заставила себя остаться на месте. «Он слаб. Он не сможет причинить мне вреда». Трясущейся рукой, она снова прикоснулась к его лбу. Его сапфировые глаза были слегка приоткрыты, но она смогла разглядеть плещущееся в них страдание.