– Если ты права, то существует единственный выход, – пожал он плечами, – когда и пригодится твое умение держаться на плаву.

– Хочешь проверить? – Она лукаво покосилась на него.

И все же не удержался майор спецназа Дымов – а ведь призывал вести себя прилично и не отвлекаться на пустяки! Ну, нравилась ему эта женщина! И даже не столько нравилась, как вызывала в нем какое-то зудящее и тянущее чувство. Солнце, призадумавшись на минутку, свалилось в море, но пока еще не стемнело окончательно. Мужчина и женщина прокрались по обрыву метров на семьдесят от предполагаемой бухты-пещеры и стали спускаться по камням к воде. Он слез с полутораметровой вертикальной глыбы, протянул руки, чтобы помочь ей спуститься. Она спрыгнула к нему в объятия, он машинально обнял ее за обнаженные плечи… и почувствовал, как они задрожали. Ее дыхание участилось, глаза заблестели в полумраке, как два огонька зеленоглазого такси. Женщина непроизвольно подалась к нему, прерывисто вздохнула – и вдруг пропали огоньки, она зажмурилась… Осторожно, воздержись, пока не перешел горизонт событий! – забил в рынду голос разума. Еще не поздно, подумаешь, взаимное влечение! Ты потный, грязный, от тебя воняет, как от старого пердуна, – ты только отвратишь от себя эту женщину! Да и вообще!.. Он не стал выслушивать, что там «вообще», – голова вращалась, как карусель в парке аттракционов, он привлек ее к себе и поцеловал в раскрывшиеся, как бутон, соленые губы…

«Тьфу на тебя», – расстроенно сказал голос разума и куда-то вышел, хлопнув дверью.

– Господи Иисусе, что это было? В заведомо рабочее время… – прошептала Ева, отрываясь от него и снова припадая. Он чувствовал, как отнимаются ее ноги, да и у него в общем-то не железные…

Он с усилием оторвал ее от себя – оба тяжело дышали, таращились друг на друга с немым изумлением. Она первой вернулась в норму – отпрянула, мотнула головой, избавляясь от сексуальной «зависимости».

– Вот черт… даже не ожидала от вас такого, господин майор… – Она печально усмехнулась. – И это человек, который хочет засадить за решетку моего отца?

– Не хочу, – выдохнул Глеб. – Просто есть такое понятие – выполнить приказ. Лично мне твой отец не сделал ничего дурного. Прости, Ева.

– Ага, прости… – Она засмеялась ломающимся смехом. – У простой еврейской девушки, между прочим, голова кругом… Слушай, тебе не кажется, что мы ведем себя как туристы?

Они сползали в воду прямо с камней. Только головы чернели на поверхности. Поплыли, мягко разводя теплую воду.

– Послушай, я тут подумала… – тревожно зашептала Ева, как бы невзначай обвивая ногой его бедро. – А вдруг Джанко рассказал своим, что его спрашивали про «Гамбринус» и он признался, где стоит ваше судно? Ведь тогда пираты просто обязаны его перепрятать. Или посадить у шлюпа такую охрану, с которой не справится даже такой герой, как ты. Представляешь, стыдобушка какая, когда обнаружим пустую бухту?

– Джанко расскажет своим? – Глебу стало смешно. – У Гурьянова очень легкая рука, Ева. Я думаю, он сможет поговорить с коллегами не раньше чем через месяц. Видишь островок впереди по курсу?

– Вижу ли я его? – удивилась Ева.

– Да, неудачно выразился. Дистанция небольшая, проплывем под водой, не возражаешь?

– А почему я должна возражать?

Она сама прильнула к нему под водой, и эти семьдесят метров до островка стали для Дымова самым увлекательным мероприятием за последний год. Выбранный ими способ движения вполне укладывался в рамки вращательно-поступательного. Она проскальзывала под ним, откровенно забавляясь, то оказывалась внизу, то сверху, то вдруг забиралась под мышку – а потом, видимо, сообразила, что момент не самый подходящий, да и обещания надо выполнять, – плыла рядом, он чувствовал ее плечо.

– Прости… – прошептала Ева, когда они вынырнули на северной стороне крохотной трапециевидной горки. – Ей-богу, прости, Глеб, я забылась, я увлеклась, мне так понравилось…

Сумерки сгущались с каждой минутой, но видимость пока сохранялась. Созерцаемое местечко разительно отличалось от всего, что видел Глеб на этом острове. Местная природа была невероятно изобретательна! Огромная массивная скала вдавалась глубоко в море. В нижней ее части красовался грот глубиной пятнадцать метров и примерно столько же в длину. Потолок грота шел уступами на понижение и плавно сходил к воде. С моря это выглядело как покатый арочный альков. А сверху на скале, в том месте, где была скругленная площадка, громоздились огромные булыжники, и центральное место экспозиции занимал камень сложной, а главное, симметричной конфигурации с двумя выступающими выростами-рогами, назойливо напоминающий бычью голову. Вопросы автоматически отпали. Разумеется, с острова эту бухту не обнаружить. Только с моря – проплывая мимо на судне и любуясь этой огромной «бычьей головой»…

Глеб заволновался: в гроте – четко по диагонали, кормой к морю – стоял «Гамбринус»! Вот он, родненький, он уже успел привыкнуть и полюбить этого компактного морского красавца не первой свежести, но еще бодренького. Дизель-электрическая силовая установка, максимальная скорость двадцать два морских узла, что для посудины данного класса очень даже прилично… Якорная цепь была опущена. На кормовой палубе горел фонарь, рассыпая брызги рассеянного света. С нижней палубы доносились приглушенные мужские голоса.

– Хорошо я тебя привела, – обрадовалась Ева. – И что теперь будем делать? Поплывем обратно?

– Надо подождать… – задумчиво пробормотал Глеб.

Будь он проклят, если в окружающих складках засела засада! Он давно бы ее вычислил. Небольшая охрана шлюпа – и это все. У Рафаэля мало людей, чтобы расходовать их на бессмысленные проекты. А еще он уверен, что люди, у которых свистнули шлюп, никогда его не найдут.

Но он должен был подстраховаться. Он ждал, вглядывался в уплотняющийся сумрак. Из каюты по-прежнему доносились голоса, кто-то громко ржал. В карты играют, догадался Глеб. По ушам кому-то перепало. Отлично парни несут службу.

Впрочем, чего им бояться? Это Глеб Дымов должен бояться – во всяком случае, пока он безоружен…

Они бесшумно подплывали. Приближался задранный к небу полуют, благодаря которому шлюп напоминал классическое парусное судно в миниатюре. План не оформлялся, но ощущение того, что уходить не стоит, превращалось в уверенность. Он собрался уже податься на нос, как заскрипела дверь, и ноги в тяжелых бутсах затопали по лестнице.

– Замри, – шепнул Глеб, и две головы на поверхности моря превратились в неподвижные «пеньки».