— С того, Ленька, что ты втюрился, а признаваться в этом не хочешь. И она в тебя втюрилась, только она, в отличие от тебя, не пытается бороться с собой и скрывать свои чувства. А ты, ей богу, такой бабник и такой рационалист! Как это в тебе уживается?

— Вообще-то, ты, наверное, прав, — сказал Белов задумчиво. — Здорово ты меня расколол.

— Сам же говоришь — я хороший психиатр! А вот ты — хреновый психолог. Зачем тебе ее мучать? Она, кстати, очень опасный тип — роковая магическая женщина. Я сразу это понял, как только ее увидел. Правда, она сама этого не знает, но тем хуже для тебя. Такие начинают с тела, а потом душу крадут. Причем совершенно бессознательно. Никакого расчета.

— И что же мне теперь делать?

— А сам не знаешь? — удивился Джек. — Живи себе с ней и радуйся, что судьба тебе послала эту женщину. А не хочешь, отдай ее мне. Я о такой, может быть, всю жизнь мечтал.

— Ну уж нет! — возмутился Белов.

— Да я пошутил, собственник хренов! — усмехнулся Джек. — Я чужих женщин не отбираю, если только для опытов! Ладно. Вообще-то я уже не принимаю, но до конца недели еще буду в Центре. Привози ее... в пятницу, да, в пятницу, часам к одиннадцати.

— Привезу.

— А ты не держи ее взаперти. Вытащи из дома, отвези в кино, в кабак. Хочешь, в выходные на дачу рванем, пикник устроим. Ты ее обязательно с собой возьми.

— Я подумаю, — сказал Белов.

А Юля и правда спала, но во сне ей казалось, что все это происходит с ней наяву...

...Тишина... Полумрак... В коридоре раздаются чьи-то невидимые шаги, затихают, и снова, как замедленное тиканье часов, звучат в тишине...

Тише — тише, спать ложитесь...

Кто-то ходит, тихо шепчет,

Кто же это?..

Тихо в доме, свет погас,

Тихо в комнате соседней...

Только кто же так, в передней?...

Крепче спите, до рассвета...

Только кто там?

Нет ответа...

Или просто показалось?

Или кто-нибудь из нас?...

...В комнате, освещенной слабым призрачным светом, кто-то лежит на полу в нелепой позе и неподвижным взглядом смотрит в пустоту... Бледное лицо, растрепанные волосы... Боже, ведь это я, или не я? Я смотрю на себя со стороны, я вижу сама себя... В коридоре раздаются негромкие размеренные шаги, они то приближаются, то совсем затихают, замирают у самой двери... Дверь приоткрыта, я хочу встать, запереть ее, но не могу... Непреодолимая тяжесть сковывает тело... Я не могу подняться, не могу шевельнуть рукой, словно что-то придавило меня к полу... Темный коридор, бледный серовато-коричневый свет... Покачиваются пустые серые стены, а между ними продолжают звучать шаги... Или это не шаги, а звук воды, падающей из крана? Кап — кап — кап... Редкие капли равномерно ударяют об умывальник...

...Тише — тише... Тихо в доме.

Потеплей тебя укроет

Одеяло шерстяное...

Подожди! Который час?!

Я не знаю... За стеною

Все равно шаги шуршат

Словно ходики стенные...

А часы остановились...

Сколько лет тому назад?

Объясни мне, что случилось?

Или просто ты спросила

У меня, который час?

Тихо в доме, тихо в доме,

Никого нет за стеною...

Что же так тревожит нас?

Что же... так... тревожит... нас...

На окне покачиваются шторы, словно ветер их колышет... Сквозь шторы постепенно вырисовывается темный силуэт, будто гигантского роста человеческая фигура прячется за занавеской... Я вижу, как встаю с пола, вдруг отделившись от него. и иду к окну. Протягиваю руку, пытаясь отдернуть занавеску, рука путается в скользкой материи. С трудом ухватив ускользающую штору, рву ее на себя, но за ней — другая, третья, и все четче, все ближе силуэт человека, стоящего по ту сторону... Вдруг занавеска падает, за окном — беспросветная темнота, а из темноты смотрит огромное расплывчатое хохочущее лицо... Оскаленные зубы, желтые пустые глаза... Сильные цепкие руки, испачканные кровью, хватают меня и тащат к себе... Я пытаюсь вырваться, и не могу, и вот я уже в темном коридоре, из которого не видно выхода... Страшный человек крепко держит меня и ведет за собой в пустоту...

Белов вошел в квартиру и услышал Юлин крик. Он бросился в комнату и увидел, как она катается по полу, запутавшись в сорванной с окна занавеске. Это было похоже на эпилептический припадок.

— Юля! Юля! — Белов склонился над ней, разжал ее руки, сжимавшие измятую ткань, поднял с пола и, прижимая к себе, понес в постель. Она сразу обмякла, открыла глаза и испуганным взглядом посмотрела на него.

— Юля! — повторил Белов. — Это я, Леонид. Ты меня узнаешь?

Она прижалась к нему и заплакала.

— Ну, хватит сырость разводить, — сказал он, ласково гладя ее по голове. — Все в порядке...

— Что со мной было?

— Ничего особенного, — соврал он. — Ты, видно, испугалась чего-то. Помнишь, что тебя так испугало?

— Он тащил меня в лабиринт... — пробормотала Юля.

— Кто?

— Не знаю. У него... почти не было лица... Он как будто не человек.

— Тебе это просто привиделось, — спокойно сказал Белов. — Никого здесь не было.

— Ты не видел! Они приходят за мной! А ты, ты хочешь, чтобы они меня забрали, ты совсем не любишь меня! — Она зарыдала, уткнувшись в подушку.