Заставив себя не торопиться, Константин выцедил воду, наблюдая за лежащим на полу противником. Рогач очнулся минуту спустя. Глаза у него были мутными, на лбу зияла свежая рана, чем-то напоминающая по форме звездочку. Рогач потрогал ее кончиком пальца и лизнул кровь.

– Здорово ты меня, – сказал он.

– До свадьбы заживет, – пообещал Константин, следя за каждым движением сокамерника.

Тот приподнялся на одно колено и сел снова с протяжным стоном. В театре одного актера разыгрывался спектакль под названием «Утомленные солнцем… жаждой и ранами». При этом взгляд Рогача давно обрел осмысленность и звериную цепкость. Глаза выдавали его с головой. Выражение их никак не вязалось с нарочито безвольной позой.

– Дай руку, – попросил Рогач, всем своим видом показывая, что не представляет собой опасности. – Помоги встать, ну?

Константин на эту нехитрую уловку не повелся. Это было все равно что совать пятерню в пасть тигру.

– Ты мне не барышня, я тебе не кавалер, – отчеканил он. – Сам встанешь, не инвалид.

Он оказался прав. Рогач не просто встал, он взлетел с пола, словно подброшенный пружиной. Под его нездоровой бледной кожей шевелились и подергивались мускулы. На напрягшихся бицепсах вздулись вены.

– Ну, баклан, – прошипел Рогач, вновь ощупывая лоб. – Ну, паскуда, ты мне за это ответишь. Знаешь, что теперь с тобой будет?

– По понятиям я прав, – сказал Константин, изображая спокойствие, которого он не испытывал. – Ты выпил мою воду, я – твою. Квиты.

Рогач погонял в носоглотке слюну и смачно сплюнул под ноги.

– А на «курорте» свои понятия, Роща, – процедил он. – Если я тебя опущу, менты мне только спасибо скажут. Для того тебя сюда и определили. Чтобы не шибко пырхал.

«Вот оно как, – тоскливо подумал Константин. – Эх, гражданин начальник, да ты по части подлянок любого беспредельщика обставишь. И ведь не порвут тебе глотку за подобные номера. Потому что ты при солдатне и погонах, а мы без прав и с судимостями. Пыль человеческая на ментовских сапогах».

Константин тоже сплюнул.

– Давай, отрабатывай мусорское спасибо, – предложил он. – Только учти, их благодарность гнилая насквозь. Завтра тебя самого уроют. Повесят – и концы в воду. «До свиданья, друг мой, до свиданья, не печалься и не хмурь бровей».

– Есенин? – угадал Рогач. – Уважаю. Только тебе от этого не легче. Молись, ежели в бога веруешь, Роща. Только я не помню, чтобы он хотя бы раз зэкам помог.

– Без молитв обойдусь, – пробормотал Константин, наблюдая за сокамерником.

В ответ тот осклабился и подмигнул:

– Играет-то очко, Роща?

– Твое – громче, – парировал Константин. – И жалобнее.

– Юморист… Ну ничего, скоро я тоже посмеюсь. А вот ты кровавыми слезами умоешься и на собственной сопле повесишься.

Подняв пустую кружку, Рогач принялся натягивать ее на левый кулак. Следя за ним, Константин проделал то же самое. Похлопывая ладонью по дну кружки, Рогач шагнул вперед. Константин принял стойку. Она получилась не слишком уверенной. Кружка была плохой заменой боксерской перчатке. К тому же Константин был новичком в поединке подобного рода, тогда как Рогач действовал по хорошо известному ему сценарию.

– И-эх-х!

Размахнувшись, Рогач нанес первый удар. Автоматически подставив под кулак плечо, Константин получил кружкой в висок. Его шатнуло. Рогач ударил опять, метя прямо в лоб. Константину повезло, что он находился в неустойчивом равновесии. Дно кружки соприкоснулось с его головой в тот самый момент, когда он отклонился назад. Ослабленный удар не вырубил его окончательно. И заставил собраться с силами, потому что побед по очкам в тюремных поединках не бывает. Не прозвучит спасительный гонг, не выкинет полотенце секундант. Или ты его, или он тебя. Не исключено, что насмерть.

Маневрируя по тесной камере, Константин лишь оборонялся, почти не нанося ответных выпадов. Тем самым он берег силы, дыхание и подгадывал удобный момент.

Твердый кулак и жесткая кружка Рогача поочередно охаживали его по плечам и локтевым сгибам, не доставая до корпуса и головы. Но слишком долго так продолжаться не могло. Смекнув, что противник попался ушлый и умеет грамотно защищаться, Рогач непременно пойдет на сближение. Очутившись в его могучих ручищах, Константин моментально утратит преимущество. В этом случае пародия на боксерский поединок закончится его полным поражением.

Лучше сдохнуть!

Позволив прижать себя к стенке, Константин сделал вид, что выдохся и раскрылся, опустив руки на уровень груди. Злорадно осклабившись, Рогач занес свой кулак в мятом алюминиевом колпаке. В удар он вложил всю свою чудовищную силу, на чем и строился расчет Константина. Вовремя отклонив голову, он услышал скрежет металла о бетон.

Было такое впечатление, будто в стену шарахнули тараном. Физиономия Рогача перекосилась от боли, глаза утонули в слезах. Его левая пятерня, упрятанная в тесную кружку, наверняка сильно пострадала, врезавшись в стену. Возможно, он даже переломал пальцы или, в лучшем случае, отделался выбитыми суставами.