— Пришли? — спросил он, хотя это было ясно и так. — Где вход?

— Пещера? Вон там, слева, за выступом, — показал я.

— Пойдемте, — воскликнул Губкин. — Ну же, пойдемте туда!

Теперь уже мне пришлось догонять Губкина. Его фигура скрылась за упомянутым скалистым выступом, и я прибавил шагу. А когда снова увидел профессора — у самого входа в пещеру, — тот лихо отплясывал. Натурально. Вприсядку.

— Пахнет! Пахнет! — закричал он, бросаясь ко мне. — Вы понюхайте, пахнет ведь! Там нефть!..

Он вцепился мне в рукав и потащил к пещере. Но я выдернул руку и замотал головой:

— Нет, Василий Артемович, надо подождать остальных. Туда опасно лезть в одиночку. Меня и неет в прошлый раз предупреждал…

— Но нас же двое! — не унимался Губкин. — Пойдемте, прошу вас.

— Нет, — сказал я. И чтобы профессору не приспичило снова тащить меня за рукав, уселся на камень, сложив на груди руки.

— Тогда я пойду один, — буркнул Губкин и решительным шагом направился к входу.

Чертыхнувшись, я стал подниматься, но мое вмешательство не потребовалось. Из пещеры вдруг вышел человек и, раскинув руки, встал на пути профессора. Тот замер с поднятой ногой. Я же, напротив, вновь рухнул задом на камень.

Человек был очень стар. Его длинные седые спутанные волосы свисали неопрятными сосульками почти до пояса. Бороду словно кто-то ощипал, оставив лишь несколько жиденьких перьев. Из одежды на старике был лишь грязный, облезлый кусок шкуры, наискось переброшенный через плечо и обернутый снизу вокруг худющих бедер. Да и сам этот «пещерный житель» был страшно худым. Не верилось, что в таком немощном теле могла еще держаться душа. Но когда он заговорил, голос его оказался сильным и громким.

— Не делай больше ни шагу, — сказал он на чистом русском языке.

Услышанное сняло оцепенение с Губкина. Он опустил ногу и спросил:

— Почему это, собственно? И кто вы такой?

— Нельзя тревожить Огненных духов, — ответил старик, продолжая держать руки раскинутыми. — Я стерегу их покой.

— Он что, и тогда стерег? — Обернулся ко мне Губкин. Судя по голосу, он полностью пришел в себя.

Я помотал головой. А потом сказал:

— Может, потому что я был тогда с неетом. Это ведь тоже неет.

— Ну вот что, папаша, — сказал профессор и хотел по привычке положить старику на плечо руку, но в последний момент отдернул ее и даже убрал за спину. — Мы твоих духов не тронем. Мы только туда быстренько сходим и посмотрим, как они там. — Он попытался обойти старика, но тот шагнул в ту же сторону и снова оказался перед Губкиным.

— Эй, дед, а ну уйди! — послышалось сзади. Оказывается, часть наших спутников уже подошла, и теперь к старому неету уверенно шагал полковник Дубасов, на ходу расстегивая кобуру.

— Погодите, полковник, — скривился профессор. — Сейчас я с ним договорюсь. Давайте дадим ему спирту. У нас ведь полно спирта! Вы любите спирт? — вновь повернулся он к старику.

— Да чего с ним церемониться!.. — Полковник достал пистолет и прицелился в неета. — А ну уйди, кому говорят, а то стрельну!

Губкин, который до этого лишь растерянно вертел головой, подпрыгнул вдруг и замахал руками:

— Нет! Не-е-ет! Здесь нельзя стрелять! Ни в коем случае нельзя! Вспыхнет газ, загорится нефть!.. Немедленно уберите пистолет.

Дубасов неохотно спрятал оружие в кобуру. Оглянулся, выхватил кого-то взглядом, мотнул головой:

— Кожухов, Аброськин! Взять, увести.

Двое военных подбежали к неету и уже протянули к нему руки, как тот вдруг проворно отпрыгнул назад, сунул ладонь под шкуру и вынул оттуда какой-то черный комок, который вспыхнул прямо в руке. Издав горловой торжествующий возглас, старик юркнул в пещеру и метнул в ее глубины огненный сгусток.

Не знаю, как я успел соскочить с камня и допрыгнуть до Губкина, но, лишь только я сбил его с ног, увлекая своей инерцией в сторону, из пещеры с ревом вырвалось пламя. Я чувствовал, как трещат на голове волосы, слышал, как верещит подо мной профессор, а еще услыхал звериный рык Дубасова: «Гранаты!»

Я повернул голову и увидел, как черный, похожий на исчадие ада полковник срывает подсумок с пылающего человека. В следующий миг Дубасов ринулся прямо в огненный шквал. А еще через несколько мгновений, или минут, или даже часов — я убедился, что время и впрямь умеет сворачиваться и растягиваться — земля дрогнула, ахнула, заскрежетала… Я вжался лицом в спину профессора, а по моей спине забарабанили горячие камни. Один из них саданул по голове, и на какое-то время я отключился, а когда пришел в себя, огня уже не было. Как не было и входа в пещеру. Его полностью завалило рухнувшим сводом.