Релорис замер обдумывая.

– Мне это не навредит?

– Нет.

– Давай.

Засунув железяку за пазуху, дроу направился дальше. Криво улыбнувшись, волшебница пошла следом.

Выйдя на поляну, они направились к магической фигуре. Лина провела его в центр и сказала:

– Сядь и расслабься. Если умеешь - можешь по-медитировать.

Она вышла и подошла к Михаилу.

– Все в порядке?

– Да. Я просто думаю, а стоит ли это делать? Подобная печать накладывается добровольно. И это не обойти. Даже если отправивший нас именно тот, о ком мы думаем, то все равно необходимо согласие. Согласие хотя бы того, кто запечатан.

– Мне тоже интересно, эта личность. Но все готово и Релорис сам согласен. Так что надо попробовать.

– Ты права. Скажи - пусть заканчивают.

Лина подошла к вампирам и отдала команду. Кряхтя на публику, те поволокли бочку к рисунку, положили на землю и свинтили крышку. После чего сразу отскочили, поскольку иметь чувствительное обоняние не всегда полезно. Даже Релорис дернулся от запаха. Достаточно пахучая прозрачная как вода жидкость, именуемая С2Н5(ОН), также известная как ректификат, булькая наполняла октограмму. Морщащиеся вампиры опорожнили бочку и оттащили в сторону.

Михаил подошел к рисунку, и трансформировался, распахнув крылья. Повел рукой, разжигая огонь и шагнул внутрь. Голубоватое пламя взвилось за его спиной, превысив двойной человеческих рост.

– Это надолго.
– Прокомментировала Лина.
– Можете быть свободны. Я их подожду. И бочку, бочку заберите.

Маг, зевнув, потащился в сторону лагеря. Переглянувшиеся вампиры подобрали тару и последовали за ним. Лина подошла к камню, осмотрела его, затем ушла в лес, где выломала еще живую ветку. Возвращаясь, оборвала листья и веточки. Подошла к камню и, что-то прикинув, начала рисовать вокруг камня фигуру.

Закончив художество, быстренько прочитала заклинание создания голема и залезла с ногами в получившееся кресло, накрывшись пледом. Вызвав Лайтинг, чтобы не заснуть, она стала ждать, поминутно клюя носом.

– Готов?
– Спросил Михаил, подойдя к Релорису.

– А что? Можно остановиться?

– Пока - да.

– Готов.
– Вздохнул дроу.

– Твой выбор.
– Дернул крыльями архангел. Встал сзади и положил ладони на плечи темному эльфу. Закрыл глаза и распахнул крылья, которые вскоре засветились Светом. Когда архангел открыл глаза, из них, как из прожекторов, тоже полил бело-золотой свет. Сомкнув крылья перед собой, и закрыв тем самым себя и сидящего дроу, он запел на незнакомом обоим языке...

– "Ты обещал..."

– "Я выполняю. Позволь представить моих соратников. Они - Целители."

– "Приветствую Стражей."

– "Они не владеют мыслеречью, но я буду переводить."

– "Хорошо. Следуйте за мной."

Рыцарь Смерти и две Целительницы проследовали за тушей вурдалака. Два других лежали под деревом и при приближении подняли головы.

Подошедшая Темная Целительница присмотрелась и охнула.

– Это ж где вы умудрились нарваться на Прах Вечности?

Светлая вслух вспомнила чью-то мать, а Рыцарь присел на корточки перед пострадавшим вурдалаком и положил на него руку, сканируя.

– Знаешь, Старший, боюсь что кровавая жертва вам не помогла бы.
– Сказал он.
– Не уверен, что мы сможем помочь.

– Сможем.
– Перебила его Светлая.
– Анна, тебе придется вырвать и исцелить душу, а я займусь телом.

– Согласна. Приступаем?

– Да.

Дежурный по лагерю, эльф Гилистель грустно перебирал струны гитары, наигрывая полузнакомые мотивы. Сидящие у костра орк Херен и полугном Карис, "наслаждались" бессонницей. Они не ожидали столкнуться друг с другом, но расовая неприязнь была задавлена в зародыше разумом и теперь тихая пара просто сидела и смотрела в огонь, слушая переборы. К костру подошла Ша'акти, немного постояла, а потом так же присела. Настала тишина, прерываемая только звуками струн и потрескиванием костра. Тихая звездная ночь навевала легкую грусть.

– Спой что-нибудь.
– Тихо попросила убийца.

Гилистель еще немного поиграл струнами, поймал знакомую мелодию и тихо запел:

Темная ночь, только пули свистят по степи,

Только ветер гудит в проводах, тускло звезды мерцают.

В темную ночь ты, любимая, знаю не спишь

И у детской кроватки тайком ты слезу утираешь.