Дадли словно извинялся, что содержит собственную жену, которую заставил торчать в захолустье вместо того, чтобы выводить в свет.

Я кивнула:

— Конечно, конечно, я все передам. И привезу вам от нее весточку. Поцелуи принимать не буду ни в ту, ни в другую сторону, чтобы не подумали дурного, но передам Эми, что вы ее целуете.

— Да, да…

Дадли беспокойно оглядывался, словно боясь, что кто-то заметит, как он передает привет собственной жене.

Зато теперь у меня был не просто повод, а серьезная причина заехать в Камнор, я делала это по поручению Роберта Дадли.

Камнор невелик, и старинный замок, страшно запущенный, один. Найти Эми Робсарт, живущую почти в одиночестве в этом замке, не составило труда. Правда, встретили меня весьма напряженно, владельца дома Энтони Фостера назвать гостеприимным можно, разве что никогда не бывав в гостях вообще. Я невольно проворчала:

— В Тауэре и то лучше встречали…

— Вы бывали в Тауэре, леди?

— Приходилось, как и супругу вашей хозяйки.

Фостер как-то не слишком хорошо усмехнулся. Ох, чуяло мое сердце, что здесь несчастную Эми просто поедом едят. А муж в это время ухлестывает за моей Рыжей.

С самой бедолагой наедине меня не оставили ни на минутку, кошель с деньгами она, не развязав, просто отдала тому же Фостеру, а сверток с подарками разворачивала трясущимися руками. Глаза блестели: как же, любимый муж (сволочь этакая!) прислал посылочку.

Я смотрела на Эми и дивилась. Нет, умом она явно не блистала, но ведь была хороша собой. Это Рыжая могла твердить, что жена Дадли неприметная, Эми была весьма симпатичной женщиной. Нежная, большеглазая, какая-то мягкая и беззащитная… При этом одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что она живет не просто под давлением, а под жестоким гнетом своих охранников. Фостер не спускал с нее глаз.

А она словно и не замечала этого.

— Мой супруг действительно столь занят при дворе? У него так много обязанностей, которые не позволяют чаще бывать здесь?

Я невольно пробурчала:

— Особенно в королевской постели…

Пробурчала на латыни, едва ли Фостер понял, а вот второй — Ричард Варни — явно понял. Это плохо, надо быть осторожнее.

— Да, лорд Дадли все время занят, он является членом Совета, это налагает множество обязанностей.

Мы долго не беседовали, рассмотрев подарки и поахав, Эми, блестя глазами, прошептала:

— Передайте мою глубокую благодарность супругу и еще… передайте, что у нас будет ребенок.

Сказать, что глаза Варни метнули молнии, значит, не сказать ничего. Он буквально взвился:

— Эми, вы просто больны, при чем здесь беременность?! Вы тяжело больны. Не надо обнадеживать лорда Дадли!

На глазах у красавицы снова выступили слезы. Мне это все не нравилось совсем, но я поспешила успокоить:

— Может, попросить лорда Дадли, чтобы он прислал врача из Лондона?

— Нет, леди Эми лечит доктор Уолтер Бейли из Оксфорда, он профессор и достаточно опытен.

— О, я, кажется, знаю, о ком вы говорите, слышала о нем. Если хотите, я скажу доктору, чтобы он посетил больную. Я буду возвращаться через Оксфорд и отправлю ему записку.

Ричард Варни откровенно поморщился:

— Если понадобится, мы вызовем доктора сами.

— Мне, право, не трудно! Но я не могу задерживаться здесь надолго, извините. Леди Эми, я передам вашу благодарность мужу.

Провожая меня, Ричард Варни на всякий случай напомнил:

— Леди Эми серьезно больна. Не обращайте внимания на ее слова о беременности. Откуда, если лорд Дадли здесь не бывает, все время занят.

Хотелось сказать, что я знаю, где и чем занят лорд Дадли, к тому же беременной можно быть и не от него… Но я сказала другое:

— Ее Величество хотела бы пригласить леди Дадли ко двору. Она любит красивых людей, жаль, если болезнь или беременность леди помешает ей принять такое приглашение. Я думаю, Ее Величество немного погодя пришлет леди Эми своего врача…

Вот пусть и задумается. Королева соизволила поинтересоваться судьбой Эми, попробуйте после этого отравить ее!

Возвращалась я с поганым ощущением, что увидела кролика в клетке, в которую вот-вот запустят удава. И никуда этому кролику не деться. Знать о готовящемся убийстве и не предотвратить его? Так нельзя. Но неужели эта растяпа не понимает, что ее гнобят?

Нет, я что, теперь буду спасать всех малахольных шестнадцатого века? Одна то беременеет от собственного отчима, то в Тауэр попадает, то в прохиндея втюривается без памяти, другая родила от короля, не подозревая от кого, эта вот таращит влюбленные глаза, на которых слезы появляются от одного упоминания о муже… И главное, все это смертельно опасно! Ну вот что меня вечно тянет куда-то, мать Тереза, блин, выискалась!