Но размышлять некогда, королева с интересом наблюдала за выражением его лица, и Роберт все же преклонил перед ней колени:

— Бэсс, если я так надоел вам, просто прикажите удалиться с глаз, но не лишайте возможности видеть вас хотя бы издалека! Я не вынесу разлуки!

Что-то изменилось во взгляде Елизаветы, причем не в его пользу, взгляд стал почти презрительным:

— Встаньте, сэр Роберт, и перестаньте ломать комедию.

Она почти устало махнула веером:

— Вы женитесь на королеве Шотландии и станете шотландским королем. А сейчас оставьте меня.

Последнему Дадли охотно подчинился, он просто не знал, как вести себя дальше, и бедолаге нужно время для осмысления непонятного поведения королевы. Он действительно удалился, старательно изображая обиду, мол, если вам так угодно, Ваше Величество…

— Ну и зачем это все, Ваше Величество?

— Кэтрин, ты забыла разговор Роберта с доктором?

— А до того разговора вы сомневались, что лорд Дадли мечтает надеть корону? Бэсс, вы же не выдержите одной мысли, что Роберт Дадли обнимает Марию Стюарт, изведетесь ревностью.

— Я и без Марии изведусь, может, ревновать легче, когда не видишь предмет ревности?

Я даже рот раскрыла, вот это да! Ай да Рыжая… Она совершенно права, «с глаз долой — из сердца вон» придумано не зря. Здесь она будет беситься из-за каждой юбки, оказавшейся рядом с ее драгоценным Дадли, а отправив туда, хоть видеть его шашни не будет. Может, успокоится, замуж выйдет… А еще они примирятся с Марией Стюарт и шотландскую королеву не придется казнить…

Рано размечталась, просто так отдавать своего любовника сопернице Рыжая не собиралась. Тут присутствовало не только желание развязать наконец узел своих чувств, тут скорее желание завязать в таковой Марию Стюарт. Бэсс рассуждала:

— Представляешь, каково ей будет… Роберт любит и всегда будет любить меня…

Я чуть не возразила, мол, ага, и еще парочку придворных дам в придачу.

— Не влюбиться в Дадли Мария не сможет, он неотразим.

Ну что за дура, хоть и королева! Если сама втюрилась в этого хлыща, считает, что остальные должны непременно тоже. Но говорить об этом нельзя, я промолчала. Не столько из опасения вызвать полет веера в свою сторону, сколько из страстного желания помочь ей отправить Дадли куда подальше. С женитьбой его на шотландской королеве после некоторого размышления я была уже согласна. Не станет же Елизавета тащиться к нему на свидание на север острова? Значит, и Шекспира родит не от Дадли (и слава богу!). И Сесилу будет полегче. Нет, правда, в такой женитьбе лорда Роберта Дадли был свой резон, у Елизаветы свой, у нас с Сесилом свой.

Но я не успела горячо поддержать Ее Величество, потому что услышала следующее:

— Представляешь, как ей будет тяжело: видеть, что сердце любимого мужа рвется сюда, в Лондон, а он сам при первой же возможности стремится съездить в Англию…

— Зачем?!

— У него же останутся имения и замки здесь, будет приезжать с проверкой. А встречая меня, он будет униженно молить о моей благосклонности, о любви… и получать ее сполна. Говорят, разлука страсть только усиливает.

Кажется, я даже икнула. Приплыли, называется! Я размечталась, что лорд Дадли навсегда исчезнет с нашего горизонта и будет фигурировать только в сообщениях от посла в Шотландии, а она, оказывается, собиралась крутить амуры на расстоянии и наставлять Марии рога, пользуясь приездами любовника по делам.

— А если она будет приезжать с ним?

Рыжая вытаращила на меня глаза, кажется, такое ей в голову не приходило. Чуть посоображала и махнула рукой:

— Я не пущу ее в Англию!

Я тоже мысленно махнула: там будет видно. Все равно возможность сплавить Дадли в Эдинбург мне нравилась больше, чем необходимость видеть его каждый день в спальне королевы.

Именно поэтому я не могла помочь Владу-Мелвиллу. Тут сталкивались наши шкурные интересы с их шкурными интересами. Оставалось только развести руками: Влад, придется вам терпеть нашего Дадли в качестве короля… Мы вон сколько терпели его в качестве любовника, теперь ваша очередь.

Но Влад озадачил совсем другим:

— Катя, Мария ни за что не пойдет замуж за Дадли, он слишком мелок, всего лишь лорд. К тому же у моей королевы глаз лег на другого — на Дарнлея. Этот королевской крови, к тому же не сядет на голову.

Я откровенно вытаращила глаза на Влада:

— Ты что, с Луны свалился?! Это Дарнлей-то не сядет?! Да устроится со всеми удобствами и ножки свесит! Он же хлыщ.

— Вы с Сесилом даже слова одинаковые стали употреблять. Он сказал примерно то же, только более дипломатично, но хлыща упомянул.