– Внимание, внимание!
– Мажордом вечера, в изукрашенной ливрее и с золоченным посохом, которым он трижды стукнул об мрамор пола громко огласил своим криком бальный зал.
– Прошу освободить центр, его величество Митсвел Первый с супругой королевой Леоной, а так же принцем Паскалем и принцессой Катрин!

Супружеская чета чинно, словно ледокол прошла по залу, разрезая толпу знати, сгибающуюся в поклонах и в согнутом положении пятившихся с пути первых лиц. Ну, да и мне пришлось спину нагибать, что бы не выделяться среди общей массы.

– Такие дела брат Ульрих.
– Подмигнула мне стоящая рядом миниатюрная бабулька в совершенно несуразной шапке парика.
– Смотри-смотри, не часто этот мир видит кланяющегося императора.

– Рад приветствовать вас дамы и господа на восьмом зимнем балу при моем дворе!
– Вещал Митсвел чья массивная фигура с постамента, на котором возвышался трон выглядела внушительно.
– Бал объявляю открытым! Прошу пары разойтись по местам!

– Ну что Улич.
– Рассмеялась бабулька, продемонстрировав мне свой впалый беззубый рот.
– Уж не откажи красотке в самой малости, так сказать на последок!

– Других вариантов не было?
– Хмыкнул я принимая императора под ручку и вставая в общую шеренгу для танца.
– Вот будет номер, если ты прямо по среди зала помрешь.

– Хех.
– Усмехнулся он-она.
– Смотри, как бы бабушка тебя не перетанцевала, говорят в былые годы графиня де Капо с десяток, таких как ты жеребцов, за ночь в мыло могла заездить!

– Это было давно и не правда.
– Вернул я любезность.

Скрытый за ширмой из цветного шелка оркестр, медленно и плавно наполнил зал мягкой музыкой, а колонны разбитые по принципу Мэ и Жо, стали сближаться, словно на параде тяня ножки и замысловато изгибая ручки.

Тьфу. Мракобесие. Сколько себя помню всю жизнь не понимал и не любил это распутство, все эти танцы, а при виде Лебединого Озера, что раньше любили транслировать день и ночь по телевизору во времена моей юности, меня вообще могло стошнить. Ибо мужики в колготках, на сцене...Причем такие знаете, в колготках то видно, что прям хорошие мужики такие, а они блин, вместо того что б на завод идти, по сцене скачут.

– Ладно, Ульрих.
– Мы сблизились с аля императором, в побитом молью парике.
– Сделай лицо поприятней, ты прямо как на поминках. Отнесись ко всему происходящему немного проще, в конце концов, люди постоянно умирают, это жизнь, тут нет правых и виноватых, а к тому же, как ты уже не раз мне демонстрировал, от политики ты далек и посему не суди строго старого интригана.

– Расслабься и получай удовольствие?
– Невесело улыбнулся я.

– А почему бы и нет?
– Надо отдать должное бабуле, филонить она и не думала, выдавая в строгой последовательности всю программу положенных телодвижений.

Мы вновь разошлись, а я наступил какому-то тучному господину на ногу, из-за целой вереницы таблиц, графиков и цифр, что Мак вывел, визуализируя перед моим взглядом, словно на мониторе. Это был мой шанс, пока император был в теле старой распутницы, я сканировал его со всех сторон, причем не забыл подспудно запустить компьютер на разбор схемы амулета сканера, что я скопировал при посещении дворца. Не знаю, даст ли это какой-то действенный результат, но и уж точно пригодится в будущем, дабы пообломать рога особо крупному скоту. Не знаю, как оно там сложиться все к концу вечера, но тебя паршивец я теперь так просто не оставлю, я узнаю, как тебя гадость такую изловить, даже если на это уйдет вся моя жизнь.

– Ну, сам посуди.
– Бабуля вновь добралась до моих объятий.
– Ты ведь разумный юноша, даже если не умрет посол, все равно умрет кто-то другой, а этот господин Шегуэр, между прочим, далеко не святой человек.

– Редиска?
– Я подхватил за талию, хрупкий практически уже мумифицированный стан свой леди.

– Что?
– Император нахмурился.

– Ну, я про то, что плохой он.
– Я с удовольствием расплылся в улыбке, демонстрируя миру свои новые белые зубки.
– Что он там делал в империи? Жене изменял, пил, курил, отца императора большим дождевым червяком называл?

– Шутить изволим?
– Он-она, вскинул бровь и поджал губы.
– Похвально, в твоей ситуации. Но думаю не совсем к месту. Ты многого не знаешь и не владеешь сутью вопроса, все гораздо глубже даже того, что ты уже знаешь. Думаешь, это мне война нужна? Старая бабулька, приласкала тебя и рассказала какое чудовище этот богомерзкий император, забыв упомянуть пару нюансов, о том кто меня в тот вечер позвал к себе, а так же о той игре, что ведется вокруг Северного Грота...

– Прекрати.
– Я сморщился как от горькой пилюли, к тому же опять покачнулся из-за таблиц Мака, который радостно "зумом" в моей голове оповестил о выполненной задаче.
– Мне наплевать на тебя и твою империю, мне абсолютно наплевать на Кервье и Финор, что ты что она вы стоите друг друга и совершенно не видите главного.

– И что же, по-твоему, главное мальчик?
– Тон сквозил презрением и разочарованием.
– Правда? Честь, которой у тебя нет? Чем ты сопляк думаешь лучше нас?

– Смотри.
– Я, элегантно припав на колено, дал своей бойкой мумии обойти меня полукругом, после чего остановился, беря ее под руку и делая положенные мерные шаги.
– Смотри Вечный, смотри и знай, что только это может считаться главным, а вся ваша возня лишь прах и тлен!

Мы шли к одному из столиков у стены, где заботливая мама, стоя на коленях, вытирала перемазанное пирожным маленькое создание в бантиках. Госпожа Ван Шегуэр стояла на коленях совершенно не обращая внимания на приличия и прочую белеберду, чуть ли не как кошка, вылизывая с ног до головы своего пушистого котенка. И это не иллюзорно, это не наносное, за этим не стоят деньги, это не украсть, и этого ты не обменяешь на все сокровища мира.