Оказывается, даже астральная проекция может краснеть, что и случилось с Омбриком впервые за многие сотни лет. Ник довольно захохотал.

— Да ты красный, как заходящее солнце, — подколол разбойник.

— Он просто беспокоился за нас, — попыталась сгладить неловкость Кэтрин.

Омбрик кашлянул, прочищая горло, а затем принялся искать среди осколков скал и снега свою уменьшенную копию. Найдя наконец местами сломанную и изуродованную куклу, маг спроецировал свою астральную сущность прямо на нее. Через несколько мгновений перед друзьями в полный рост стоял целый и невредимый маг.

Ник внимательно посмотрел на Омбрика:

— Как ты это сделал? И, если уж забегать вперед, как сделаю это я?

Волшебник молча оглядел своего ученика, а затем, немного помедлив, произнес:

— Ты знаешь, иногда мечты могут стать самым несокрушимым оружием на всем белом свете. Надо только верить в свою мечту, а чтобы разрушить чары заклятия порабощения, нужно верить в… свободу.

Ник кивнул. Его учитель прав. Но он также твердо верил, что его спасли не только мечты, а кое-кто еще. Разбойник посмотрел на Кэтрин:

— Ты спасла мне не только жизнь. — Он коснулся золотого компаса, висящего у девочки на шее. Его подарок сослужил им обоим хорошую службу. Кэтрин совершила первое в своей жизни путешествие, а он обрел друга на всю жизнь. Ник повернулся к старому волшебнику: — Я пришел в вашу деревню за золотом, а нашел поистине бесценное сокровище.

Несколько секунд Омбрик смотрел себе под ноги, а когда заговорил, его голос прозвучал очень сердечно и тепло:

— Помнишь, однажды я говорил тебе, что в мире нет той магии, которая могла бы изменить человеческое сердце. Сегодня ты доказал мне обратное. — И маг улыбнулся глупой улыбкой впервые за всю историю земного шара.

Но друзьям не удалось насладиться этим чудным моментом душевной близости, они должны были спешить в лунный ламадарий. Ламы оказали им великую честь, разрешив участвовать в их церемонии.

— Нигде на Земле свет не светит так ярко, как здесь, в Гималаях, — радостно сообщил Омбрик, когда он, Николас и Кэтрин остановились на вершине башни лунного ламадария. — И ни одно место не находится в такой близости к Луне. Сейчас мы стоим на самой высокой точке мира.

И, пожалуй, самой прекрасной. Ламадарий представлял собой дворец, украшенный мозаиками из ляпис-лазури и опалов, а необычная конструкция сохраняла под его сводами прохладные лунные лучи даже в свете яркого дневного солнца.

Пронзительно зазвучали колокола и гонги из храма, который находился в самом центре ламадария. Кэтрин не могла отвести взгляда от крыш, украшенных сотнями тысяч маленьких серебряных колокольчиков, — они звенели при малейшем дуновении ветерка.

— Как думаешь, что там будет? — спросила девочка Ника.

— Надеюсь, еда, — пошутил тот. — Омбрик уже съел все, до чего сумел дотянуться, если так пойдет и дальше, я начну жевать свой плащ.

В этот момент они вошли во внутренний двор ламадария, и маг цыкнул на них, призывая замолчать.

Все братство собралось здесь, ламы стояли в почтительном молчании, так же, впрочем, как и гигантские мохнатые воины.

— Как их там называют? — прошептала Кэтрин.

— Вообще-то все знают их под именем снежных людей, но ламы зовут этих монстров — Йети, — шепотом ответил Омбрик.

Белоснежные мохнатые существа никогда прежде не видели детей, поэтому наблюдали за Кэтрин с любопытством. Как, впрочем, и большинство обитателей ламадария. Шесть птиц с серебристыми отметинами на крыльях разглядывали девочку. Оказалось, что это снежные гималайские гуси — их нельзя повстречать за пределами ламадария.

— Надо не забыть записать в блокнот, — задумчиво пробормотал маг. — Пригодится.

Кэтрин уже успела зарисовать удивительных гусей в свой альбом. Только подумать, она — единственный в мире ребенок, кто видел этих редких птиц.

— Наверно, здорово прокатиться на одном из них, они такие большие, — шепотом произнесла девочка, но Омбрик приложил палец к губам, призывая к тишине.

Наступал торжественный момент. Омбрик, Кэтрин и Ник Северянин вышли на середину храмового двора. Олени важно задрали вверх головы, словно салютуя рогами. Девочка не могла оторвать свой взгляд от гонга, о котором ей успел рассказать волшебник. Кэтрин искала на рисунках своего друга, светящегося мальчика — Лучика (теперь она, по крайней мере, знает его имя).

«Интересно, а где же он сам? — думала девочка. — Уж кому-кому, а ему обязательно надо быть здесь».

Но, как ни странно, церемония началась без него. Верховный лама, ничем не отличающийся от остальных лам, за исключением того, что он держал в руках золотой скипетр, вышел вперед и ударил по гонгу. Тут же раздался такой мелодичный звук, какой ни один из гостей не слышал за всю свою жизнь. Как только звук затих, растворившись в воздухе, гонг из металлического стал превращаться в стеклянный. На его молочно-белой поверхности отразилась Луна. Послышался шепот. Неужели ламы ждали именно этого момента? Как только гонг перестал вибрировать, изображение Луны словно увеличилось в размерах, а среди лунных кратеров стало вырисовываться чье-то лицо. Ламы тут же упали на колени, почтительно склонив головы до самой земли. На собравшихся смотрело самое доброе лицо во Вселенной.