Очень кстати третий сын Хантли — у него их было девять — сэр Джон Гордон только что бежал из тюрьмы в земли Хантли на севере. Сэр Джон был красивым молодым человеком с горячей головой, а его отец неизменно прощал ему все сумасбродные выходки. Летингтон и лорд Джеймс цинично поощряли его считать себя подходящим женихом для Марии, уверяя его в том, что она согласится на брак. Летингтон и лорд Джеймс надеялись, что экстравагантные выходки сэра Джона приведут к его неизбежному аресту и искоренению католиков Гордонов. Сэр Джон угодил в ловушку: его арестовали за уличную драку, явившуюся следствием запутанной вражды между Гордонами и Огилви. В ходе стычки был ранен лорд Огилви.

Огилви из Финдлейтера лишил наследства собственного сына Джеймса в пользу сэра Джона Гордона, так как его жена сказала ему, что Джеймс пытался соблазнить ее. Распустившая слух жена затем открыто стала любовницей сэра Джона, но не передала ему земли, которые он рассчитывал получить, поэтому он сначала подверг ее домашнему аресту, а затем бросил. Теперь же он попался на удочку, поверив, что в него влюблена Мария — а они встречались только во время придворных приемов — и что ее благосклонность защитит его. Когда он столкнулся на улице с лишенным наследства Джеймсом Огилви, началась драка. Из тюрьмы сэр Джон сбежал, что дало Марии прекрасный предлог соединить в своей поездке развлечения с карательной экспедицией. В сопровождении недовольного Джеймса Огилви она отправилась на север по следам правонарушителя.

Мария направлялась в Абердин с большой свитой и по пути дважды устраивала заседания Тайного совета — 14 и 15 августа в Перте. Одним из не слишком довольных членов ее свиты был Рэндолф: «Путешествие тяжелое, мучительное и очень долгое, погода отвратительная, очень холодно, а все продукты очень дороги». Хантли остался в своем доме в трех милях от города и отказался выехать навстречу королеве Марии, отправив вместо себя графиню с эскортом из слуг. Мария подобным же образом отказалась посетить графа. Графиня молила ее оказать милость ее сыну, но Мария отказала и ей. Тогда Джон собрал тысячу всадников, чтобы напасть на королевский конвой по дороге на Инвернесс. Рэндолф был уверен, что сэр Джон поднял превратившее его в изменника восстание по прямому совету отца.

Еще одним камнем преткновения было то обстоятельство, что с 1549 года Хантли без королевской на то санкции именовал себя графом Мореем. Когда Мария даровала лорду Джеймсу титул графа Мара, она забыла, что то был наследственный титул Эрскинов. Поэтому ей пришлось передать титул лорду Эрскину, а лорд Джеймс, к ярости Хантли, стал графом Мореем.

11 сентября Мария добралась до Инвернесса и, поскольку то был королевский замок, потребовала его сдачи. Комендант замка Александр Гордон отказался это сделать, но местные жители поднялись на защиту Марии. В результате замок, гарнизон которого насчитывал только двенадцать или четырнадцать человек, был взят. Рэндолф сообщал: «Капитана повесили, а его отрубленную голову поместили на башне замка; еще нескольких приговорили к пожизненному тюремному заключению, а остальные получили помилование».

Мария провела в Инвернессе пять дней, принимая лояльных горцев, которых считала довольно странными, но милыми созданиями, говорившими на гэльском и носившими килты и плащи. Они были столь же забавны, сколь и горцы, выходившие на сцену во время театральных представлений в Шамборе, и Мария пришла от них в восторг. 18 сентября Рэндолф сообщал Сесилу:

«Уверяю Вашу честь, что никогда не видел ее счастливее, чем в ходе этих приключений. Я никогда не думал, что найду в ней столько силы характера! Когда лорды и прочие в Инвернессе по утрам возвращаются с постов, она ни о чем не жалеет больше, чем о том, что она — не мужчина, и не знает, что значит проводить ночь в полях или же идти по крепостной стене в кольчуге и шлеме, со щитом и мечом в руке».

Юная задорная Мария наслаждалась всем происходящим. Окруженная многочисленной личной охраной, она делала вид, что ведет вооруженных людей на войну; она была королевой-воительницей; она была героиней романов, и она была далека от хитроумных маневров политиков. Это было самое приятное актерство.

По возвращении в Абердин она и в самом деле едва не угодила в стычку: сэр Джон организовал засаду, когда она переправлялась через реку Спей, но армия Марии теперь увеличилась за счет верных ей горцев, а сторонники сэра Джона попрятались в лесах. Мария послала трубачей призвать две крепости Гордонов к сдаче, но оба гарнизона ответили отказом, поэтому королева обрадовалась теплому приему в Абердине, где ей подарили посеребренный кубок с пятьюстами кронами. К сожалению, город не был готов к появлению столь многочисленной королевской свиты, поэтому растущее удовольствие Рэндолфа от кампании было подпорчено тем, что ему пришлось делить постель с Летингтоном.

События теперь неизбежно вели к решающему столкновению с Хантли, которому 25 сентября было приказано вернуть пушку, которой он владел от имени королевы. Капитан Хэй вернулся из замка Хантли, расположенного в Стратбоги, с поразительными известиями: Хантли утверждал, что возмущен поведением сына, и «с обильными слезами и рыданиями» заверял Хэя, что пушка будет возвращена в течение сорока восьми часов; графиня же отвела Хэя в свою часовню, где «все украшения и облачения священника для мессы лежали на алтаре рядом с крестом и свечами», и поведала ему, что Хантли преследуют дурные советники Марии за его преданность Риму. Когда об этом уведомили Марию и совет, она заявила, что не верит ни одному слову и что все они просто «хорошо провели время».

Обе стороны неоднократно устраивали стычки, и 17 октября Хантли был поставлен вне закона, его имущество было объявлено конфискованным, а сам он получил королевский приказ отдаться «на милость королевы». Когда люди Марии подошли к Стратбоги, Хантли — без сапог и меча — перелез через стену, окружавшую сад позади дома, оставив в доме графиню и нескольких слуг. Теперь Хантли перешел к прямым действиям и выступил к Абердину, имея под своим командованием 700 воинов. 28 октября против него более чем с двумя тысячами воинов, включая аркебузиров, вышли лорд Джеймс, графы Атолл и Мортон. То было сражение при Корричи, закончившееся через несколько минут. Два сына Хантли — провинившийся сэр Джон и его младший брат Кеннет — были взяты в плен, а самого Хантли захватили, когда он пытался бежать. Его посадили на лошадь, «и внезапно, без всякого удара или толчка… он упал с седла мертвым». «Хроника ежедневных событий» утверждала, что «он весь распух», однако наиболее вероятной причиной смерти являлся сердечный приступ. Тело Хантли было доставлено в Толбут в Абердине, там его набальзамировали и отправили в Эдинбург: в случае измены государю тело должно было предстать перед судом.