Я отложил в сторону пустой котелок с ложкой, расстегнул свою кобуру, оставленную мне маркитантом вместе с его подарком, и извлек оттуда свой пистолет. Такой же, как у стаббера, только без целеуказателя.

Ион слегка кашлянул, подавившись продолжением объяснения, и уставился на меня тем же вопросительным взглядом, каким я десять минут назад смотрел на него.

— Маркитант подарил, — пояснил я. — Его в жертву хотели принести, я не дал. Ну и вот.

— Вон оно чё, — протянул Шерстяной. — То-то я смотрю, у тебя на руках даже шрамов не осталось. Так после сушеной крови черной крысособаки не бывает. Для этого надо раны в ее теплой крови полоскать, да и то шрамы останутся. Так только регенерон действует. А он лишь у маркитантов и бывает, только стоит как десять акаэмов с цинком патронов.

— Ну типа того, — не стал спорить я.

— А как с зарядами? — поинтересовался Ион.

Я извлек магазин, показал.

— Понятно, — кивнул стаббер. — Выстрелов на десять хватит. Только ты особо часто его не доставай. Рукоять-то не случайно изнутри освинцована.

О как! Вес пистолета меня удивил сразу, но, почему оно так, я с ходу не понял. Теперь ясно. Шамирит, как и всё хорошее на свете, имел обратную сторону счастья. То есть был радиоактивен. Хотя мне, вдосталь пошатавшемуся по зараженным землям Украины и при этом умудрившемуся выжить, вряд ли повредит маленький кристалл с волшебными свойствами. Не светится небесным светом — и ладно. Значит, не опаснее находок, которые мы таскали на Украине когда в освинцованных контейнерах, а когда, за неимением таковых, и просто в карманах.

— Ну, короче, если ты в курсе темы, то, думается мне, имеет смысл сходить в Измайлово, пошукать те залежи шамирита, — подытожил Шерстяной. — Терять-то нам все равно нечего.

— Да ладно, — усомнился я. — Если там горы этого вещества, то ты-то как раз рискуешь расстаться с волоснёй. Повылезет на фиг.

— А и ладно, — ухмыльнулся Шерстяной. — Стану похож на хомо, авось ваши шугаться перестанут. Хотя я думаю, нашему брату-мутанту радиация по барабану. Ну так ты как? С нами?

Я задумался.

В общем-то, Ион был прав, когда утром сказал про легенду Шерстяного: какая-никакая, а цель. Без цели мужику никак не прожить. Нет цели — нет интереса к жизни. А без интереса это уже и не жизнь получается, а так, существование. Как у зомби — жрать, спать, гадить, спариваться… Тьфу!

— С вами, — сказал я.

— Мне тут дед карту набросал, — сказал Шерстяной, разглаживая на коленке мятый клочок бумаги. — Подробную. От тут та самая МКАД… не, не тут… по ходу, здесь.

— Дай сюда, — сказал я.

Шерстяной состроил недовольную морду, но бумажку отдал. Я же сел на поваленное дерево и принялся разбираться.

В топографии автор карты смыслил слабовато, но, тем не менее, смыслил. И карта получилась, действительно, подробная, отрисованная тонким карандашом с обозначением мельчайших деталей. Так. Мы где-то здесь, рядом с пометкой «Яузские болота». Тут линия явно отображает железнодорожные пути. Пометка «Рембаза». А это, понятно, МКАД. А что здесь, немного доходя до нее? Пометка пространная. «59-й арсенал ГРАУ, военные склады». И контур вышки. ГРАУ — это, скорее всего, «главное ракетно-артиллерийское управление». Интересно, надо взять на заметку. А вот и круг в круге к юго-востоку от складов с надписью «Измайловская аномалия». И вокруг нее — несколько маленьких черепов нарисовано.

— Это что? — ткнул я в одно из обозначений мертвой головы.

Шерстяной пожал плечами.

— Дед сказал, чтоб это я, типа, не запамятовал, что там до хрена Полей Смерти и мутантов разных. То есть особо отметил, что их везде в Москве до хрена, но там — до хренища.

— Мило, — кивнул я, соотнося метки с масштабом, обозначенным внизу рукотворной карты.

Угу. До складов где-то километра четыре. А до аномалии, если по прямой, то все пятнадцать будет. По развалинам в лучшем случае к вечеру доберемся, как раз на ужин к мутантам. Почему на ужин? А потому, что хоть мы и вооружены по меркам этого мира весьма солидно, патронов к тому вооружению кот наплакал. У Иона с Шерстяным три магазина на двоих, у меня четыре полных плюс десяток патронов россыпью, не считая двадцати винтовочных для СВД. На один бой хватит, но никак не в режиме наступления и подавления огнем превосходящих сил противника. Сожрут нас превосходящие силы и не подавятся.

— В общем, к складам идем, — сказал я, пряча карту в нагрудный карман своей подсохшей одежды. После чего натянул камуфляж на себя, обулся и принялся зашнуровывать берцы.

Троица молчала, переглядывалась. Нормальный процесс, обдумывают вводную. Пусть обдумывают, время позволяет. Как раз до окончания шнуровки второго берца.

— А какого хрена не к аномалии? — наконец поинтересовался Шерстяной.

— Такого, — хмуро ответил за меня Ион. — Снайпер прав. Твоей рожей, что ли, мутантов отпугивать? Или у тебя по пути в схроне цинк патронов припрятан?

Шерстяной задумчиво поскреб репу желтыми когтями.

— Ну… может, там мутов не так много, как дед сказал? — протянул он неуверенно, явно для того, чтоб отбрехаться. Правда, в конце выдал инфу: — Старикан и про эти военные склады обмолвился. Сказал, мол, там охрана неслабая, не подойти. Стреляют в любого, кто подойдет на расстояние выстрела.

— Если стреляют, значит, есть из чего и чем, — сказал я, поднимаясь на ноги. — То есть у них есть то, что нам нужно. Кстати, Ион, ты свой пистолет испытывал? А то, может, мы зря такую тяжесть на себе таскаем?