В сопровождении автоинспектора участники оперативной группы сквозь расступившуюся толпу любопытных подошли к пролому в мостовых перилах. Антон Бирюков посмотрел вниз. У самого берега из воды торчала деформированная задняя часть темно-зеленого кузова «Жигулей», сорвавшихся на большой скорости почти с пятнадцатиметровой высоты. По воде длинной лентой расплылось масляное пятно. На кузове медленно затухали красные огни стоп-сигналов. Видимо, в самый последний момент Станислав Крохин нажал на все тормоза…

Душным августовским вечером, пугая прохожих надсадным визгом сирены и тревожными вспышками фиолетового огня, по Вокзальной магистрали Новосибирска мчалась оперативная машина милиции. Почти у самого железнодорожного вокзала она резко свернула на одну из тихих улиц, подкатила к многоэтажному дому, перед фасадом которого столпились люди, и, скрипнув тормозами, остановилась. Как по команде, распахнув с обеих сторон дверцы, из машины выскочили участники оперативной группы. Было их четверо: широкоплечий, в погонах капитана милиции, старший инспектор уголовного розыска Антон Бирюков; следователь прокуратуры Маковкина; рыжебородый судебно-медицинский эксперт Виталий Карпенко и пожилой эксперт-криминалист Аркадий Иванович Дымокуров. Тотчас около оперативников появился подтянутый младший лейтенант милиции. Молодцевато козырнув, он доложил:

— Участковый инспектор Игонькин. Место происшествия сохранено в неприкосновенности.

— Понятых пригласите, — коротко сказал Бирюков.

— Есть!

Толпа настороженно расступилась. Возле дома, на цветочной клумбе, лежала ничком молодая женщина в темно-вишневом купальнике. Она как будто легла загорать и, разбросав руки, уснула.

Присев на корточки, следователь и судмедэксперт оглядели женщину. Затем Карпенко с помощью Бирюкова повернул ее лицом кверху. В обрамлении пышных каштановых волос лицо потерпевшей казалось восковым. На рассеченном правом виске темнела полоска загустевшей крови. Бронзовая от загара фигура женщины и лицо были красивы.

— Пульс есть, — обхватив пальцами запястье, тихо сказал эксперт склонившемуся рядом Антону Бирюкову. — Надо срочно в клинику…

Из толпы раздался осторожный голос:

— Я в «Скорую» сразу позвонила…

Обернувшись, Бирюков увидел худенькую старушку в пестром старомодном платье, держащую перед собой авоську с бутылкой молока. Заметив внимание сотрудника милиции, старушка смущенно поправила такой же древний, как платье, беретик и торопливо проговорила.

— Вот тут, за углом дома, с автомата сначала по ноль три позвонила, потом участкового сотрудника вызвала.

— Что здесь произошло? — спросил Антон. Взгляд старушки испуганно стрельнул вверх.

— Вон оттуда, — она показала пальцем на балкон третьего этажа, — то ли столкнул голубушку, то ли сама прыгнула…

Бирюков посмотрел на балкон — дверь была закрыта. Старушка, видимо, тоже заметила это:

— Как женщина упала, в квартире мужчина промелькнул и прикрыл дверь. Его я не разглядела, а вот голову запомнила, волосы, будто взбитая шапка пены.

Взвыв сиреной, подкатила «Скорая помощь». Санитары стали расправлять вытащенные из машины носилки. Бирюков, переговорив с медиками, вернулся к старушке. Та зачастила, не дожидаясь вопроса:

— Из молочного магазина, милок, в самый раз шла. Вижу, у Юрия Палыча балконная дверь настежь. Только подумала: «Наконец-то сосед появился дома», тут одним мигом и приключилось несчастье…

— Извините, — перебил словоохотливую старушку Антон. — Как вас зовут?

— Меня?.. Ксенией Макаровной.

— Скажите, Ксения Макаровна, кто такой Юрий Павлович и почему он наконец-то появился дома? — сделав ударение на слове «наконец-то», спросил Антон.

— Деменский его фамилия, квартиры наши на одной площадке. Человек очень обходительный, холостяк. Работает инженером. В Свердловске долго находился на учебе. Вчера утром прилетел на самолете, а в свою квартиру не смог попасть.

— Почему?

— Перед отъездом ключ приятелю оставил, — старушка, потупясь, переложила из руки в руку авоську с молоком. — Поставил, значит, чемодан у меня и уехал за ключом. С той поры вторые сутки уж пошли…

Санитары, осторожно подняв носилки, направились к «Скорой помощи». Посмотрев на них, Бирюков снова спросил старушку:

— Потерпевшую знаете?

— Кажется, Саней ее зовут.

— Кто она?

Старушка пожала плечами:

— Затрудняюсь сказать. Позавчера, ровно, значит, за сутки до Юрия Палыча, слышу утром звонок. Отворяю дверь — эта миловидная голубушка улыбается. В таком, знаете, розовом платье и с черной сумочкой дамской. «Здравствуйте, — говорит, — бабуся». — «Здравствуй, милая», — отвечаю. «Юра Деменский из Свердловска еще не вернулся?» — «Нет. А ты кто ему будешь, знакомая, что ли?» — «Меня зовут Саня. Я жена Юрина». Признаться, Юрий Палыч никогда ни о какой жене не говорил, хотя много лет в соседстве живем. Конечно, любопытным мне это показалось. Говорю: «Не знала, что сосед женат». — «Вернется Юра — узнаете…» — Старушка передохнула. — Вот такой у нас дословный разговор произошел.

— Юрию Павловичу вы об этом сказали?

— Дословно, как сейчас, передала.

— И что он?..

— Ни слова не произнес. Сразу за ключом уехал.

— Проводите нас к его квартире.

— Провожу, милок, провожу.

На третьем этаже Ксения Макаровна, переводя дыхание, кивнула на дверь. Бирюков громко постучал. В ответ — молчание.

— Вон же звонок имеется, — услужливо подсказала старушка.

Однако Антон ни к кнопке электрического звонка, ни к дверной ручке не притронулся. В первую очередь их обследовал эксперт-криминалист. Дверь оказалась запертой. Чтобы ее открыть, пришлось взломать английский замок.