"Очень рад, сеньор Кастанеда, я — ваш поклонник".

Тот его поправил:

"Не сеньор, а доктор Кастанеда — доктор антропологии".

Карлос ответил:

"Извините, пожалуйста, доктор, я очень взволнован".

"Мне сказали, что тебе нравятся мои книги. Ты все прочитал?"

"Да, несколько".

"И ты их понял?"

"Ах, доктор, конечно, я их не понял. Но мне очень нравится, как Вы пишете".

Позже, когда этот тип ушёл, Карлос и его издатель катались по полу от смеха. Когда он вспоминал эту историю, он нам говорил:

"Мы пошутили с доктором Кастанедой!"

— Я знаю, что ты была одной из основательниц Дома Аматлан. Ты можешь рассказать об этом?

— Да. В 1992 мы вместе с другими товарищами, которые входили в круг знакомых Нагваля, открыли дом Аматлан. Это было специальное помещение, где Нагваль проводил свои конференции. Это был уникальный опыт для меня.

Предполагалось, что дом будет под началом Карлоса Идальго. Но как-то раз Нагваль позвал меня и сказал:

"Ты должна сама заняться этим домом, потому что Карлитос ничего не сделает".

Я отнеслась к его просьбе очень серьезно и, в порыве самодовольства, принялась за работу. Это почти убило мою личную важность и моё всемогущество.

Здание было в плохом состоянии, и мы должны были отремонтировать и покрасить его своими руками. Нагваль придумал всё это чтобы испытать нас. Потом он меня позвал и дал другое задание. Он сказал:

"Твое задание состоит в том, чтобы делать то, что тебе меньше всего нравится в жизни".

И так как меньше всего мне нравилось готовить еду, я открыла ресторан на первом этаже этого дома.

Ко дню торжественного открытия я подготовила церемонию. Мы вместе с Кристиной провели два дня, готовя бутерброды и другую пищу для гостей. В конце концов, мы открыли Дом Аматлан с его стенами цвета «детской неожиданности». Собрался «весь мир», и началось его функционирование.

— И чем вы занимались в этом доме?

— Вначале мы усердно делали упражнения, разработанные Карлосом, чтобы стереть нашу личную важность. Также я приглашала различных моих друзей, которые были известными лекторами. Мы подавали кофе по вторникам и слушали легенды по пятницам. Там происходили удивительные вещи. Я помню, что в одну пятницу пришёл наш друг по имени Мигель и рассказал нам легенду «Дочерей Большой Флейты». Нагваль обычно называл нас дочерьми большой флейты, но поскольку мы не знали этой истории, то не понимали, хвалил он нас или ругал. Тогда мы попросили Мигеля, который знал об этих вещах, чтобы он нам рассказал эту историю.

Он сказал, что в горной цепи Бакатетес (Bacatetes) живут существа, называемые Сурэм (Surem), и с ними какие-то женские сущности, которые могут быть четырех основных направлений. Он добавил:

"Рассказывают легенду, что, когда звучит большая флейта и дрожит земля".

В тот момент, когда Мигель сказал это, задрожала земля. Мы замерли в изумлении. Он нас спросил:

"Почему вы смотрите на меня с такими глупыми лицами?" Мы не знали, было ли землетрясение реальным или результатом внушения. Тогда мы включили радио и услышали в новостях, что только что произошло землетрясение с эпицентром в штате Гуерреро.

Это был необыкновенный вечер. Каждое слово, которое говорил Мигель о Бакатетес, Сурэм и Дочерях Большой Флейты в ту легендарную пятницу, сопровождалось физическими знамениями. Нас было двадцать человек, переживших этот опыт. Это было что-то немыслимое.

— Ты можешь рассказать нам больше о Сурэм?

— Если я расскажу то, что я видела, я буду казаться тебе сумасшедшей. Я могу только сказать, что мир полон тайн. Будь абсолютно уверен, что есть силы во Вселенной, которые не являются человеческими, но имеют собственное осознание. Я их видела своими глазами.

— Могут ли эти силы помочь в нашей личной эволюции?

— Некоторые полезны для человеческого духа, другие — нет. Но говорить о них как о хороших или плохих неверно. Это не отражает их истинной природы. Я не имею представления как их называть. Я могла бы описать их только одним способом: как отсутствие света, как чёрные дыры. Чёрная дыра не является ни хорошей, ни плохой, её природа — захватывать энергию. Они могут дать нам мощный толчок, но если мы приблизимся к ним слишком близко, то их существование будет противоречить нашим интересам, как человеческим существам. Поэтому взаимодействовать с этим миром очень опасно. Нагваль говорил об этом очень специфически:

"Мы живём в космическом курятнике, где другие энергетические грабители питаются нами. Почему в хищнической Вселенной мы должны быть исключением?"

Мы думаем, что человеческие существа такие важные, что считаем себя выше всех. Это высокомерие приводит нас к тому что мы видим всё через фильтр рациональности. Карлос считал, что единственный способ общаться с этими силами — быть воином. Он говорил:

"Очень легко поддаться соблазну и войти в неорганический мир. Самое трудное в том, что придётся ввязаться в вечную войну в этой хищнической Вселенной. Если однажды я должен буду пойти с ними, я буду драться за моё осознание".