— И каким же образом ты предлагаешь это сделать? — прошипела Лоури и, повернувшись, с улыбкой предложила Джеку клубничное желе.

Адам почти весь вечер проговорил с Рупертом и Патриком Сэвиджем, но каждый раз, когда Лоури смотрела в его сторону, она видела, что его взгляд устремлен прямо на нее. Лоури тут же отводила глаза, желая, чтобы он поскорее уехал, чтобы она могла наконец спокойно наслаждаться праздником. И что же ты врешь сама себе? — с горечью подумала она. Если Адам уедет, то на этом твой праздник закончится.

Перед полуночью Сара внесла транзисторный приемник, а Руперт и Лоури раздали бокалы с шампанским, и все гости собрались вокруг приемника, чтобы вместе вести обратный отсчет секунд, остававшихся до наступления Нового года. Когда Лоури протягивала Адаму бокал, он взял ее за руку и не отпускал от себя все время, пока гости нараспев считали секунды. Наконец Бит Бен оповестил Королевство о приходе Нового года, и тогда Адам поднес свой бокал к губам Лоури, и после того, как она машинально отпила, допил его, обнял ее и поцеловал.

— С Новым годом, Лоури!

— С Новым годом, Адам! — механически повторила она, не в состоянии отвести от него глаз. Он поставил бокал и, не обращая ни малейшего внимания на веселых, целующихся и поздравляющих друг друга людей вокруг них, снова обнял ее. И на этот раз их поцелуй длился так долго, что только шутливые аплодисменты и вопли хохочущей аудитории вернули их обратно на землю.

Лицо Лоури залилось краской. Ее подхватил Руперт, а за ним Сара, они со смехом обнимали и целовали ее, а потом Сара со значением кивнула Адаму:

— Можешь продолжать.

Когда Адам увлекал ее за собой из гостиной, Лоури мельком заметила огорченное лицо Джека Бенедикта. Он протащил ее через холл, затем через кухню и вытащил через заднюю дверь на улицу, несмотря на ее бурные протесты. Тут она поняла, что он направляется по хрустящему от мороза снегу в каретный сарай.

— Что ты делаешь? — возмущенно спросила она, ловя ртом обжигающий холодный воздух и спотыкаясь с непривычки на высоких каблуках.

— То, что должен был сделать давным-давно, — ответил Адам и бесцеремонно поволок ее наверх по знакомым железным ступенькам. Дотащив ее до квартиры, он отпер дверь.

— Но Розин…

— Доминик позовет Сару, если она проснется.

Адам включил свет и, закрыв дверь, кивнул головой в сторону телефонного аппарата, стоявшего на столе.

— Один звонок, и через несколько секунд мы в доме. Но сейчас…

Он медленно выдохнул и отпустил ее руку.

— Сейчас мне необходимо спокойно поговорить с тобой, чтобы нам не мешали всякие любвеобильные издатели, режиссеры с телевидения и кто там еще.

Сердце Лоури замедлило свой бешеный ритм.

— За последнее время ты говорил со мной уже несколько раз, — холодно заметила она. — Это уже становится твоей навязчивой идеей. Ну, что особенного ты хочешь сказать?

— Наши предыдущие «беседы» были чересчур эмоциональны, чтобы я мог все спокойно с тобой обсудить, — тихо сказал он, — а мои телефонные звонки за последние два дня едва ли можно было назвать продуктивными. Свою манеру разговаривать по телефону, Лоури, ты, наверное, скопировала с морозильной камеры.

Она пожала плечами.

— Ты мог хотя бы предупредить меня, что тоже будешь у Сары.

— Я был уверен, что если я скажу тебе, то ты не придешь.

— Если бы я могла предположить, что за… что за представление ты собираешься тут устроить, то, конечно, осталась бы дома! — отрезала она, с воинственным видом сложив руки на груди.

— Я ничего не собирался, — так же резко сказал он в ответ. — Это случилось само собой! — Он нетерпеливо вздохнул. — Послушай, Лоури, подари мне десять минут своего времени. После этого ты свободна. Возвращайся к гостям или делай что хочешь.

Лоури присела на диван.

— Хорошо. Говори.

Адам стоял над ней, нахмурив брови.

— Почему ты так враждебно настроена ко мне, скажи же ради Бога! После того что случилось с Розин, после Рождества, я подумал, что ты наконец смягчилась…

— Так и было, но только до того момента, когда я сегодня обнаружила тебя в комнате Розин и твои идиотские обвинения не оставили камня на камне от моих благих намерений.

— Но ведь я извинился за это, — сказал он.