Бомба угодила в машину, в которой они ехали. Грузовик разлетелся на тысячу мелких кусочков. Послышался жуткий, почти звериный вой. Пространство вокруг Лейлы усыпали осколки металла и части человеческих тел. Девушка вжалась в канаву, стараясь найти убежище в этой зловонной яме. Она сама не знала, как ей удалось уцелеть. Самолеты ревели в воздухе, вновь и вновь атакуя несчастную колонну. Они улетели так же неожиданно, как появились, взмыв высоко в небо и повернув на запад. Солнце осветило голубые звезды на крыльях.

Несколько минут стояла мертвая тишина, потом послышались стоны и крики о помощи. Лейла осторожно подняла голову.

На шоссе началось движение. Девушка повернулась к женщине рядом с собой и узнала Соад.

— Соад, — прошептала Лейла. — С тобой все в порядке?

Египтянка с трудом проговорила:

— Кажется, я ранена.

— Давай помогу.

— Спасибо, — Соад попыталась приподнять голову, но вдруг откинулась на землю. Изо рта у нее хлынула кровь, глаза остекленели.

Лейла с ужасом смотрела на нее. Она никогда еще не видела смерти, но сразу догадалась, что произошло. Девушку бросило в дрожь. Она заставила себя отвернуться и встать.

Наконец ей удалось выкарабкаться из кювета. Земля была усыпана осколками. Прямо перед Лейлой валялась чья-то рука; на одном Пальце сверкало кольцо с бриллиантом. Девушка отшвырнула этот страшный предмет и поплелась к грузовику. От него ничего не осталось, кроме груды искореженного металла и дерева. Всюду были разбросаны части человеческих тел. Лейла тупо посмотрела на них и подошла к кабине. Труп женщины-командира наполовину вывалился наружу. Юбка задралась, обнажив мощные бедра.

Боковым зрением Лейла уловила неподалеку какое-то движение. Один из уцелевших солдат наткнулся на оторванную руку и теперь стаскивал с пальца бриллиантовое кольцо. Наконец он отбросил мертвую конечность, внимательно рассмотрел драгоценность и опустил в карман. Внезапно он почувствовал на себе взгляд Лейлы. Девушка молчала.

Солдат смутился.

— Мертвым ничего не нужно, — и побрел восвояси.

К горлу девушки подступила тошнота, и ее вырвало прямо на дорогу. Лейла едва не потеряла сознание, но вдруг чья-то сильная рука обняла ее за плечи.

— Ничего, — произнес Хамид. — Ничего.

Ее всю вывернуло и выпотрошило, она была страшно слаба и вся дрожала. Но так приятно было спрятать лицо у него на груди!

— За что? — рыдала она. — За что они так поступили с нами? Мы им совсем ничего не сделали!

— Это война, — сказал Хамид.

Лейла подняла глаза и увидела у него на щеке кровь.

— Наши руководители знали о предстоящем налете, поэтому и свернули лагерь?

Он не прореагировал.

— Но это же абсурд! — не унималась Лейла. — Собрать в одном месте все грузовики, весь скарб и людей. Идеальная мишень!

Лицо наемника по-прежнему ничего не выражало.

— Разве для этого нас учили? Чтобы потом повести на убой, как баранов?

— Вечером по радио это преподнесут совсем иначе. Интуиция мне подсказывает, что мы героически подбили не менее шести израильских бомбардировщиков.

— О чем мы говорим? — рыдала Лейла. — Ты с ума сошел! Мы же не произвели ни одного выстрела!

Хамид очень ровным голосом ответил:

— Да, это так. Но сто миллионов арабов этого не знают.

— Израильтяне! Это просто звери! Мы были беззащитны, но их это не остановило!

— Если верить радио, вчера мы одержали крупную победу, — возразил Хамид. — Взорвали в Тель-Авиве школьный автобус с тридцатью учениками. Полагаю, сегодняшним налетом они хотели выразить свое отношение.

— Братство право, — кипятилась Лейла. — Единственный способ остановить этих скотов — уничтожить их всех до одного!

Хамид помолчал, затем достал сигарету и закурил, выпуская из ноздрей дым.

— Слушай, малышка, давай-ка уберемся отсюда. Нечего нам тут делать, а путь впереди неблизкий.

— Может, задержимся, чтобы предать их земле?

Он махнул рукой куда-то назад. Лейла обернулась и увидела мужчин, рывшихся в обломках.

— Смотри. Сейчас они заняты поисками всего, что только можно найти. Потом они будут драться за это между собой, а после этого ты останешься единственным трофеем, за который еще можно будет драться. Ты единственная оставшаяся в живых женщина.