Лик невольно сжался и потупил голову, и, тем не менее, голос его звучал вполне уверенно. – Я, господин придворный волшебник, хотел взять у мастера Рилпа кинжал… Очень красивый и необычный кинжал…

– Кинжал? – недоумённо переспросил волшебник. – Помилуй, маленький плут, зачем же тебе кинжал?

Лик вновь пожал плечами, а затем тихо добавил:

– Он очень красивый!.. И я таких никогда раньше не видел…

– Вот видишь Дэдэн! Мой сын – вор!.. Ему, видите ли, кинжал постояльца понравился! – Вэйс с силой ударил кулаком себя по ладони и в полголоса выругался.

– Подожди, Вэйс, – Дэдэн положил руку на лоб мальчика. – Я полагаю, что ты весьма недооцениваешь своего сына: маленький проныра водит тебя за нос, и, – тут волшебник невольно улыбнулся, – как я вижу – довольно успешно! Только вот, не понимаю, зачем.

Лик вдруг побледнел и рванулся в сторону двери.

– Стоять, третий сын Рона! – грозно вскричал Дэдэн, крепко ухватив того за волосы.

– Ай! – взвизгнул Лик, хватаясь обеими руками за вцепившиеся в его вихры пальцы, в тщетной попытке их разжать.

– Лик! Прекрати немедленно! – прикрикнул на сына Вэйс.

Меж тем, Дэдэн коснулся большим пальцем лба мальчика, и тот сразу обмяк.

– А теперь, Лик, скажи мне правду, зачем ты лез в сундук этого… как его там?..

– Мастера Рилпа, – подсказал Вэйс.

– Да. Мастера Рилпа! – продолжил Дэдэн.

Губы у Лика задрожали, но через мгновение, тот вновь крепко стиснул зубы.

– Экий ты, однако, упрямец! – вздохнул с досадой волшебник и, пробормотав что-то, положил ладонь на голову мальчика.

– Лик, я чувствую, что ты и сам хочешь поделиться с нами своей тайной! Не мучай себя. Отвечай же, зачем ты хотел залезть в сундук мастера Рилпа? – Дэдэн склонился к самому его уху, так что оно совершенно утонуло в бороде придворного волшебника.

Лик страшно задёргался, выпучил глаза, а вся его грудь так и заходила ходуном. Мгновение спустя, из его рта стали вылетать бессвязные звуки. Дэдэн уже с трудом удерживал его, но, по-прежнему, не отпускал и внимательно вслушивался в то, что срывалось с губ мальчика.

– Всё, Дэдэн, хватит! Хватит! – вскричала госпожа нди Буни, бросаясь к сыну.

– Нет, подожди! Дай ему закончить! – удержал её за руку Вэйс.

– Незачем его так мучить! С меня вполне достаточно знать, что мой сын не вор, и поступил так по какой-то иной причине! – пыталась вырваться из объятий супруга Рилли.

– Да перестаньте вы все орать! – сердито рявкнул Дэдэн, и чета нди’а Буни послушно умолкла.

– Повтори! Повтори ещё раз! – настойчиво попросил волшебник, но мальчик, совсем обессилев, словно тряпичная кукла повалился на пол.

– Лик! – вскрикнула Рилли и, вырвавшись наконец из крепкой хватки супруга, бросилась к сыну.

– Ты знаешь, Вэйс, он давно уже не ребёнок… По крайней мере своим духом, – удивлённо проговорил Дэдэн, задумчиво теребя свою бороду. – Только взрослый человек, да и то, далеко не всякий, может так противиться силе заклинаний… Я мог бы его напоить кое-каким зельем, которое бы уж точно развязало ему язык, но за ним мне надо возвращаться в замок, а времени-то у меня сейчас как раз и нет!

– Так он тебе, всё-таки, что-нибудь сказал? – спросил Вэйс.

– Он сказал – «ложка», – по всему было видно, что Дэдэн смущён и раздосадован.

– Ложка? – недоумённо переспросил Вэйс.

– Да, ложка! – раздражённо повторил Дэдэн.

– Дэдэн, помилуй! Зачем моему сыну лезть в сундук проезжего купца за какой-то ложкой? – Вэйс был сбит с толку не меньше волшебника.

– А я почём знаю? – сердито буркнул Дэдэн и, с тяжёлым вздохом, сел на край кровати.

– Он очнулся! Дайте мне быстрее воды! – крикнула мать Лика.

– Да не нужна ему вода. Он и так через минуту будет замечательно себя чувствовать, – успокоил её Дэдэн.

– Лишь тот, кто сменит ложку на клинок, в счёт долга мир омоет щедро кровью…- чуть слышно прошептал Лик.

– Что?! Что ты сейчас сказал? – Дэдэн подскочил на кровати, словно ужаленный.

Лик со злостью посмотрел на волшебника, но всё же повторил:

– Лишь тот, кто сменит ложку на клинок, в счёт долга мир омоет щедро кровью! Так сказал мастер Рилп, когда я ему объяснил, чем Рин занимался в замке, когда был трапезничим.

– Логт хер ёдэга! Это же искажённое - лонхт хель йордэга! Ложку на клинок! – Дэдэн схватился за голову. – А я, старый дурак, подумал, что это тарабарщина какая-то! Я догадался, что первоначально это было по кивилийский, но перевёл, как – лонхт хель одэга – весло за обещание!.. «Одэга», по кивилийски, - «обещание», а «йордэга» – «холодная ярость». На старокивилийском «холодная ярость» означает также «клинок»! А «лонхт» – и «весло», и, в другом, уже вышедшем из употребления значении, – «ложка»! А я, кривые руки Варта, этого не понял!