Камера показывает выложенные в ряд тела убитых. Свисающий из выбитого окна труп с револьвером в руке.

— Прочие были задержаны и в настоящий момент дают показания, проливающие свет на все, что происходило в поселке.

Полицейский автозак. Дверь открыта и в неё усаживают каких-то людей.

— Выяснилось, что жители поселка занимались выращиванием наркосодержащих культур…

«Помогальник» с задумчивым видом вертящий в руках какое-то растение. На заднем плане — ряды грядок.

— Синтезом наркотиков…

Та же самая лаборатория. Двое офицеров вспомогательного корпуса рассматривают аппаратуру.

— Таким образом, уважаемые телезрители, правоохранительные органы и сотрудники вспомогательного корпуса ещё раз продемонстрировали свою высокую выучку, показав всем, что они неусыпно стоят на страже общественного порядка!

Разговор где-то в Москве.

— Да, Борис Григорьевич, надо отдать должное этим акулам с телевидения — умеют же работать, стервецы! Не ожидал, откровенно говоря…

— Эти могут… особенно, когда передача вышла в прайм-тайме! Тут из кожи вон полезут, лишь бы прозвучало эффектнее.

— Но, всё же, каковы мастера?! Так ловко обойти все подводные камешки… как хотите, а я к этим парням присмотрюсь!

— Ради Бога, сэр Генри. У нас такого добра предостаточно.

— Благодарю! Значит, этот проект можем считать завершённым?

— Вы Погонина имеете в виду?

— Ну да.

— Да, данную операцию мы закрыли.

— Жаль, идея была очень даже неплохой.

— Исполнители подкачали. Не те фигуры подобрались, к сожалению. Даже и этот ваш… куратор, тоже хорош оказался — спер Погонинскую кассу!

— М-м-да… бывает. И у нас народ не без греха, как это у вас говорят.

— Вот-вот. Так что пока, я подчеркиваю, — поднял вверх палец хозяин кабинета, — пока! Мы эту тему временно приостанавливаем. Пусть улягутся страсти, народ подзабудет некоторых… исполнителей.

— А вот тут я готов с вами поспорить! — Гость поставил на стол недопитый бокал.

— В чём именно?

— Забудут, вы говорите? А может быть, не надо забывать?

— Поясните, пожалуйста.

— У этого вашего… как там его?

— Погонина?

— Ну да! Жена у него есть? Дети?

— Откуда?! Он жадный был, как… даже и сказать не могу!

— Ну, так назначьте какую-нибудь дуру! Поищите, у вас же в запасе таких фигур…

— Ну, допустим, я такую найду. Могу даже не одну.

— Одной хватит. Пусть это будет какая-нибудь начинающая активистка, с трагической судьбой… как же — муж пал от рук наркоторговцев! Дайте ей советников, денег, наконец!

— Дадим, этого добра навалом. И что дальше?

— Вам непонятно? — гость с интересом посмотрел на своего собеседника. — Да пусть она дует в ту же дудку! Мол, все зло от тупой военщины, этих малообразованных солдафонов.

— М-м-м… Это-то, как раз нетрудно… А Погонин-то здесь с какого бока?

— Ну как же! Жена продолжает дело погибшего мужа! Пример Ганди вас не вдохновляет?

— Хм! Так он же не от рук военных погиб?

— А! Кто об этом вспомнит через полгода? Главное — погиб за народ! У вас это пройдёт! Это наш телезритель только плечами пожмет, мол он что, о своей жизни не подумал? Ну и дурак!

— Пожалуй-пожалуй… А что?! Может и прокатить!

— Вот! Дарю — пользуйтесь!

— Спасибо! Возьму на карандаш.

— А кстати, что там с этим, с Волиным?

— Тут непонятно… боевики Погонина с ним столкнулись — это факт доказанный. Имела место перестрелка — мы даже обнаружили её место. Весьма кровавая, надо сказать. Они там потеряли изрядно народу.

— И…

— Имперца мы не нашли. Во всяком случае — тела его там точно нет. И следов никаких.

— Но в кого-то они ведь стреляли же?

— Это так. Не думаю, однако, что ему это легко далось — огонь там был весьма плотным. И никакая подготовка, даже и самая хорошая, тут мало чем могла помочь. Здесь именно тот случай, когда шестерки бьют туза. Особенно, если их так много. Беспилотники прочесали местность на пятьдесят километров вокруг — там никого нет. В конце концов, Волин не таежный охотник и так хорошо спрятаться в лесу не сможет.

Сэр Генри задумчиво побарабанил пальцами по столу. Внешне гость выглядел весьма импозантно и представительно. Безукоризненная прическа, дорогой костюм, заказные часы — серьёзная персона! Но его подлинное влияние далеко превосходило все, что только могло быть придумано вездесущими репортерами. Он не давал интервью и редко когда мелькал в объективах фотоаппаратов.