От кинжального огня в упор никакая броня их не спасла — порвало как бумажную. И легло их там разом девять рыл — не слабо так… Ни одного нападавшего увидеть так и не удалось, словно их никогда и не было. Зато меня жильцы дома очень красочно описали. И рост — под два метра и пулемёт (какой?!) я в одной руке держал… А гранаты, так и вовсе — через весь двор бросал — они это сами видели. Угу, дворик-то, между прочим, метров шестьдесят будет… Словом — Шварценеггер отечественного розлива.

А вот тот майор, что со мною разговаривал, уцелел. Его даже не поцарапало. Вот, что значит — профессионал! Спустя пару дней, он лично давал интервью журналистам. Только охватившей верхушку корпуса паникой и царившей там растерянностью (от должности отстранили сразу нескольких крупных чинов), можно было как-то объяснить факт настолько откровенной беседы. В иное время такую встречу подготовили бы заранее, вовремя отсеяв все неудобные вопросы. А здесь — не успели…

— Господин майор, вы лично разговаривали с Имперцем. Ведь так?

— Да. По приказу командования, я вел с ним переговоры о сдаче. Но он отказался.

— И какое он произвёл на вас впечатление?

— Хорошее.

— То есть? — удивляется журналист. — Это ведь террорист!

— Ни один мирный житель от его руки не пострадал.

А мог бы! Уже в самом разгаре скандала, неведомые «доброжелатели» выложили в Интернет расшифрованные записи радиопереговоров руководства корпуса. Из них абсолютно ясно следовало, что те вполне серьёзно обсуждали возможную гибель нескольких жителей дома «от пуль бесчеловечного маньяка». Ох, и шумиха тогда поднялась…

— Хм… Но на его совести жизни многих людей! Честно выполнявших свой долг офицеров полиции и государственных служащих!

Дорфмайер саркастически хмыкает.

— Вы ведь журналист?

— Да… но при чём это сейчас?

— Странно! Я как-то полагал, что именно вы — журналисты, всегда узнаёте новости первыми!

— Разумеется! Это наша работа!

— Ну, в таком случае, вы плохой работник. Сегодня утром сразу на десятке сайтов выложили развернутые биографии именно тех офицеров, которые погибли первыми.

— Э-э-э… Интернет… такая помойка… — растерянно мямлит журналист.

— Но ведь это интервью вы тоже собираетесь там выложить?

— Ну, господин майор! Это же — совсем другое дело!

— Хорошо. «Женьминь жибао», по-вашему, источник авторитетный? Ему верить можно?

— Разумеется!

— Вот они и выложили. Среди прочих. И если верить написанному, то большая часть этих людей попала бы под суд в любой цивилизованной стране. За взятки, хищения, рэкет… словом, лет на двадцать хватило бы каждому. Так что назвать их невинными жертвами… вы явно поторопились. Это не значит, что я оправдываю Волина — он нарушил закон! Но понять его — вполне могу.

— Господин Дорфмайер! Леон Рогге — газета «Сан». Вы видели Имперца близко?

— Ближе, чем вас. За плечо мог потрогать при желании.

— Не потрогали?

— Человека, державшего в руках взведённую гранату?

— Вы же профессионал!

— Но не самоубийца.

Сконфуженный журналист опускается на свое место. А майор спокойно смотрит в зал. Он совершенно невозмутим, скучающим взором скользит по лицам пишущей и снимающей братии.

— Джек Фоггерти — «Таймс»! — новый неугомонный. — Ваше мнение, господин Дорфмайер, — Имперец жив?

— Полагаю, что да. Он жив. Среди убитых его не было.

— Он пришел, чтобы освободить своего бывшего командира?

Ого! А паренек-то неплохо информирован! Про это особо не распространялись.

— Да, — майор с уважением посмотрел на пронырливого парня. — Это так. Генерал Шамов ранее был его командиром. И Волин не мог оставить его в беде.

— Где сейчас генерал?

— В военном санатории, он был контужен во время боя.

— Он не арестован?!

— Насколько я знаю, нет. Он был похищен коррумпированными офицерами уголовной полиции. Майор Волин его освободил и дал возможность уйти. Генерал был очень слаб и плохо помнит обстоятельства происшедшего. В данном эпизоде он проходит как свидетель и, отчасти, как потерпевший.

— Вы разговаривали с ним?

— В каком качестве? Нет, я не видел генерала.

— А как же получилось, что солдаты корпуса оказались там так быстро? С момента атаки Имперца прошло менее минуты!

— По просьбе руководства полиции города, мы обеспечивали силовое прикрытие их сотрудников.

— Тех, что похитили генерала?!

— Тех, которые шли по следу похитителей.

— И где же они?!

— Вопрос не ко мне. Спрашивайте у местной полиции.

Руководитель пресс-службы корпуса, увидев, что вопросы пошли какие-то совсем странные, привстал и объявил об окончании пресс-конференции.

Но с места вскочил ещё один журналист.

— Ганс Фош, «Франкфуртер альгемайне цайтунг»! Господин майор, как вы оцениваете Имперца? Как солдата, я имею в виду?

Уже уходящий Дорфмайер оборачивается. Крепкий невозмутимый мужик, он выглядит чужим на фоне разномастно одетой толпы крикливых журналистов. Словно танк в окружении раскрашенных в разные цвета легковушек.

— Я хотел бы иметь в своём подразделении таких бойцов…

Да, это он мощно задвинул! Нормальный дядька, он ещё тогда на меня впечатление произвел. Но! Сие есть знак неприятный. Свидетельствующий о том, что в руководстве корпуса появились люди думающие. Ибо поверить в то, что майор вот так вот, по-рыцарски прямо, высказал своё мнение, ни с кем его не согласовав предварительно, могу лишь с большим трудом… Нет, такая возможность, в принципе, есть. И сказануть он все это мог совершенно от души. Не слишком большая возможность, но всё бывает.