Япония — это хаотически запутанный узел географии, истории, экономики, политики, идеологии. Конечно, японская действительность подвержена своим и общим закономерностям, но, чтобы видеть и понимать их, нужно по-настоящему знать страну и ее народ.

Иностранцу, живущему в Японии, будь он даже самым внимательным и знающим наблюдателем, многое в японской жизни трудно увидеть. Она имеет свои тайники, в которые может проникать только японец. Вот почему книги японских писателей содержат то, чего нет в книгах иностранных авторов,

В романе «Опоздавшая молодежь» читатель не найдет многого из того, с чем он привык ассоциировать Японию: чайные церемонии и нарядные кимоно, белоснежную Фудзияму и патологическую вежливость, популярную икэбану и вездесущие транзисторы. Он прикоснется к Японии менее туристской, менее привлекательной, зато более живой и сложной.

Именно такой реалистический и притом глубоко социальный подход к японской действительности характерен для основных произведений молодого японского писателя Кэндзабуро Оэ — одного из крупнейших писателей страны.

В 1958 году, еще будучи студентом Токийского университета, Oэ написал повесть «Уход за скотиной», которая принесла ему высшую литературную премию Акутагавы. Повесть рассказывает о жестокости деревенских жителей, которые убили пленного американского летчика-негра, чтобы не содержать «бесполезную скотину».

Следующим произведением Оэ был роман «Опоздавшая молодежь», печатавшийся на страницах литературного журнала «Гундзо» в 1960–1962 годах. Окончательная редакция романа вошла в собрание сочинений писателя в 1968 году.

Итак, мы попадаем в глухую деревню на Сикоку. В цепи четырех японских островов этот остров — рисовая житница страны — самый отсталый. Более четверти века назад здесь еще непоколебимой была власть помещика, во всех своих архаических проявлениях действовала система феодального гнета, ожесточенная проникновением капитала.

В тяжком труде бьется мать героя, чтобы прокормить семью: муж умер, старший сын погиб на войне, помощница — лишь дочь, двое ребят еще совсем малы, учатся в школе, на них вся надежда. Три фактора играют решающую роль в формировании молодых — природа, социальная среда и школа. И влияние их — самое разное, часто полностью противоположное.

Прекрасен мир природы, окружающий маленьких японцев: горы, лес, речка, птицы и звери — огромный мпр, полный жизни, и мальчишки жадно пьют из этого живительного родинка. Он пробуждает и укрепляет в них самое чистое, учит смелости, дружбе, взаимной поддержке и выручке. В этом мире рождается дружба героя с корейцем Каном из соседнего поселка, она проходит через всю его жизнь как самое светлое и дорогое.

С ясным и чистым миром природы в душе молодого японца сталкиваются «идиотизм деревенской жизни» и насквозь лицемерный, лживый, отравляющий мир школы.

Деревня проникнута глубокими социальными противоречиями, задавлена непосильным трудом. Он сам по себе уже делает жизнь безрадостной. Но к этому прибавляется тяжкий груз предрассудков, мракобесия, отчуждения, подозрительности, вражды. И в столкновении со всем этим молодая душа получает глубокие, незаживающие раны.

Но главное — школа. Школьная система довоенной Японии была уникальной системой оболванивания человека, неразрывно связанной со всей милитаристской политикой правящих кругов страны. «Не будет преувеличением сказать, — писала в 1946 году газета „Ниппон таймс“, — что народное (!) образование ответственно за милитаризацию японского парода».

В Японии давно существовало всеобщее обучение, школа стала неотъемлемой частью государственной структуры. В конце 30-х годов бывший военный министр Араки стал министром просвещения и быстро «реформировал» школу. Он создал «бюро по наблюдению за мыслями», которое контролировало каждый шаг учителей и учащихся. Прогрессивные люди были изгнаны из учебных заведений. Обучение должно было дать грамотного, способного к овладению современным оружием солдата. И главное — школа формировала преданного «солдата императора», человека, насквозь пропитанного фантастическим культом божественного «тенно».

Торжественные дни в каждой школе Японии начинались чтением императорского рескрипта, все предметы так или иначе должны были проповедывать величие императора, каждый должен был готовиться верно служить и умереть за «тенно». И в школе, и в университете учили: «Если бы не было императора, то не было бы и нации. Без него не было бы подданных и наша территория перестала бы существовать… Он бог света, он видимый бог…» Теоретики «нового синтоизма» добавляли к этому: «Японцы — божественная раса и, следовательно, не могут совершить зла. Весь остальной мир состоит из варваров, и священным правом Японии является господство над миром».