Не глядя на нее, я втиснул на заднее сиденье чемодан и, высоко подогнув ноги, сел рядом с Икуко и хотел уже было захлопнуть дверцу, как подбежал невзрачный, точно встрепанная птица, низкорослый мужчина с повязкой таксомоторной компании на рукаве, ухватился за ручку дверцы и, будто желая о чем-то предупредить нас, открыл свой грязный рот. Но тут Икуко Савада резко дала задний ход, мужчину отбросило в сторону, и со скоростью пятьдесят километров в час «фольксваген» ворвался в скопище машин. Я захлопнул дверцу.

Выехав на улицу, по которой ходили трамваи, Икуко повернула налево. Я стал думать об отброшенном в сторону мужчине, ругая себя и Икуко. Причинение боли такому слабому ничтожному человечку могло, конечно, помочь залечить раны в своем собственном сердце. Правда, ненадолго. Но все равно нельзя делать такого чужому человеку. Нельзя плевать на весь свет и делать такое. Даже если это и исходит от восемнадцатилетней отчаявшейся девчонки…

— Я не вылезаю из машины со вчерашнего дня. Правда, волнующая меня проблема — не car. [10] Я просто не сдержалась и сделала глупость, — сказала Икуко грустно. Девушка действительно страдала.

Наша машина, обгоняя трамваи, набитые рабочими и студентами, неслась в район Нихонбаси. Освещенные утренним солнцем дома выглядели не особенно безобразными. И машины, ехавшие рядом с нами, тоже имели свое лицо, и их тоже красило утро.

— Сначала я поехала в Иокогаму, потом в Камакура, затем вдоль моря до Фудзисава, оттуда возвратилась в Токио, промчалась по автостраде Косю, снова вернулась в Токио. Пока я носилась, машин становилось все меньше, улицы шире и удобнее, и на рассвете я неожиданно оказалась у вокзала. И, вспомнив, что как раз сегодня вы должны вернуться, поднялась на платформу.

Икуко Савада уже не говорила голосом дикторши телевидения. Она была слегка пьяна. В машине я уловил запах спиртного. Пошарив рукой под ногами, я обнаружил и бутылку шотландского виски. В ней еще оставалось примерно треть.

— Выпьем? — сказала Икуко Савада.

— Угу.

Я отхлебнул. Потом передал бутылку Икуко Савада и она, приложив ее к губам, не отрываясь, сделала несколько глотков. Я понял это по движению ее бледной, тонкой шеи, в складках кожи скопилась грязь. Откровенно говоря, мы с Икуко Савада никогда не были так близки. Зажегся зеленый свет. Задние машины сигналили нам. Я отобрал у Икуко бутылку. Пробка была сделана с большим вкусом. Один из самых выдающихся в мире способов использования металла.

Я подумал об этом, ощутив в желудке приятное тепло. Но все равно я не мог думать ни о чем другом, кроме этой проклятой «С». Ну и задала мне загадку Икуко Савада. Мне было горько сознавать это. Горько еще и потому, что бутылка шотландского виски стоила дороже моего трехнедельного заработка репетитора. Это виски подешевле, чем «Блэк энд уайт», чем «Джонни Уокер», чем «Олд па». И все равно некоторое время после того, как выпьешь, оно издает приятный аромат. Но мне не следовало упиваться этим ароматом. Даже если девушка и будет время от времени прикладываться к бутылке, валяющейся у нее под ногами…

— Так что же все-таки означает заглавная «С»? Я знаю слово на эту букву, но вы-то не забеременели…

Я сказал это и тут же раскаялся. Мне не следовало вот так рубить с плеча. Икуко Савада, точно ее облили презрением, молчала, дрожа всем телом. Мне захотелось перечеркнуть эти злые слова, продиктованные горечью, которую я испытывал. Но Икуко Савада и не думала о моем раскаянии, хотя я сидел растерянный, красный. Не дав мне кончить, Икуко сказала спокойно:

— Кажется, я действительно забеременела. Попалась.

Я почувствовал тошноту. И решил, что это от виски. Когда пьешь неразбавленное виски, нужно хотя бы запивать водой. Я этого не сделал, и вот теперь мне плохо…

— Я хочу, чтобы вы мне помогли выбраться из этой истории, — сказала Икуко Савада.

— Разумеется, — сказал я после долгого раздумья.

— Спасибо. Теперь я спокойна.

В моем сознании до смешного отчетливо отпечаталась психологическая пропасть между мной и Икуко Савада. И мне сразу стало гораздо легче. Я глотнул еще виски, горячо молясь в душе, чтобы ничто не помешало развитию событий. Горло горело, на глазах выступили слезы, а мне все хотелось пить. Казалось, организм вконец обезвожен. И это состояние никак не проходило.

— Но, может быть, все не так серьезно, чтобы прибегать к моей помощи, — сказал я тоном дурашливого юнца. Я прекрасно понимал всю бессмысленность своих слов.

— Нет, мне нужна ваша помощь…

Икуко Савада посигналила замешкавшемуся грузовику и тут же, резко приняв вправо, обогнала его. Она вела машину так, будто изо всех сил торопилась, чтобы вовремя успеть в условленное место. Стрелка металась по спидометру, как истеричка, подумал я. Временами стрелка уходила за цифру 100.

— Моему парню шестнадцать лет, он глупый, как Джери Луис, и такой же горячий. Когда я ему сказала, что хочу сделать аборт, он точно взбесился, убить меня хотел. Прежде всего я хочу, чтобы вы уговорили этого Джери Луиса.