— Наследника — в машину! — заорал Меценат телохранителям. — Да выбросьте вы этот дурацкий зонтик, наконец!

Второй зонтик был отброшен в сторону, телохранители схватили в охапку Це-Фона и побежали прятать его в машину. Другие же стали поднимать всего мокрого Мецената. В отброшенный второй зонтик тотчас же с таким же ужасающим грохотом попала вторая молния. На этот раз все почему-то попадали на землю, как будто от взрывной волны, но затем вскочили на ноги. Поднялся крик, но убитого телохранителя всё же не забыли — его схватили под руки и поволокли куда-то за пределы распахнутой калитки.

Только сейчас Вальтер увидел, что за пеленою дождя и за решётчатым забором его двора, стоит целый кортеж машин и даже один автобус. Какие-то люди оставались всё это время снаружи и, видимо, только и ждали приказа о вторжении и переходе к ещё более решительным действиям. Теперь они все суетились и так шумели, что их крики перекрывали шум дождя и ветра. Через некоторое время они все уехали, оставив после себя не запертую калитку и два зонтика, в стальные стержни которых угодило две молнии.

Вальтер долго смотрел на опустевший двор из открытой двери своей веранды. Над ступеньками и крыльцом был навес, но и он не спасал от крупных капель дождя. Одна из них попала Вальтеру на лицо, и он словно бы очнулся ото сна — струйка холодной воды потекла по лицу. Он закрыл дверь и вернулся в дом. Судя по всему, никто из домашних не заметил, что при отходе противника один человек был убит молнией. «Ну, вот и хорошо, раз не увидели, — подумал Вальтер. — Зачем им знать об этом?» И только Эйрик, глянув в окно, спросил:

— А почему они побросали свои зонтики?

— Испугались молний и грома, — сказал Вальтер.

Через час, когда Вальтер занимался своими делами у себя в павильоне, куда он всё-таки перешёл, к нему позвонил Меценат.

— Сказать, что я в шоке — значит ничего не сказать, — заявил он.

— В шоке вы или нет — меня это мало волнует, — ответил ему Вальтер.

— Как это мало волнует? — закричал Меценат. — Вы видели, какие страшные молнии? Даже силы природы взбунтовались против вас!

— Против меня? — изумился Вальтер. — А я подумал было, что против вас.

— Против меня? — заорал в трубку Меценат. — Да вы в своём ли уме? Не забывайте, что против меня ничего не может быть, потому что я — божественного происхождения, а не человеческого. Молния убила человека — такого же, как вы. То, что вы видели — было последним предупреждением вам!

— Какая-то ерунда, — удивился Вальтер. — Какое предупреждение? Почему мне, а не вам?

Меценат поменял тональность разговора и продолжал уже спокойно:

— Я всё понимаю: вы закопали статуэтку в землю. Но представьте, что с нею будет, если туда попадёт молния! Ведь это золото — мягкий металл. Статуэтка расплавится!

— Глупости вы говорите, — сказал Вальтер. — Статуэтку я никуда не закапывал, а предупреждение было вам, а не мне. В следующий раз, когда сунетесь ко мне, молния попадёт в вас и в вашего правнука, а не в телохранителя. Так что берегитесь: силы природы на моей стороне, а не на вашей! — с этими словами он бросил трубку.

Тереза, Эйрик и Альбина пребывали в глубоком унынии от недавних событий. Порядок в доме был довольно быстро восстановлен, но спокойствие всё ещё не приходило в их души. И лишь один Вальтер был невозмутим: продолжал заниматься своими обычными делами, рассказывал Эйрику о подводных течениях, которые в окрестных водах меняются по сложному графику, читал ему книги о старинных мореплавателях и играл с ним в шахматы. Единственное, чего нельзя было делать всё это время — это гулять. Дождь лишь на некоторое время стихал, но не совсем — вода с неба продолжала всё-таки сочиться, и выходить в такую погоду на улицу не хотелось. Но и после этих коротких затиший он возобновлялся с прежнею силою.

— Как будто осень пришла, — пожаловалась однажды Тереза, когда вся семья сидела за обедом на застеклённой веранде.

— Не обращай внимания, — сказал ей Вальтер. — Это какой-то катаклизм. В природе что-то произошло незапланированное — может быть, от какого-то неизвестного космического воздействия, и вот привычный ритм погоды нарушен. Такое дождевое безобразие у нас может случиться только зимою, и то — лишь изредка.

— И что теперь с нами будет? — спросила Тереза у своего мужа, словно бы в продолжение разговора о погоде.