Пространственное искажение, из которого появился воин богов, переливалось багрово-алыми тонами. Огненные крылья взметнулись высоко вверх и хлынули водопадами на окружающий мир. Они не жгли, дарили мягкое тепло и свет, но лишь потому, что архангел был в своих владениях и близ него были лишь верные слуги Олимпа. Будь он в окружении врагов, пламя крыльев серафима в миг сожгло бы их всех в пепел и развеяло бы души до полного, безвозвратного уничтожения.

– - Серафим!
– - в изумлении и восхищении, ангелицы пали ниц перед верховным воином богов, а тот прошел мимо, не удостоив их даже взглядом.
– - Великий серафим! Он снизошел на нижние уровни! Не может быть! Невозможно! Своими глазами увидеть его…

Ангел в балахоне тоже пал ниц, но даже малой толики восхищения не возникло в его душе, хотя воин в сияющих доспехах действительно был величественен, грозен и прекрасен. Встреча с богом или архангелом были для него крайне нежелательны. Неужели высшие среагировали на крамольные речи и полную возмущения болтовню низшего служителя? Или… или решили спросить с него за дружбу с ангелом другого ордена? Но до сих пор все же было в порядке! Сотни лет! Сотни лет они закрывали глаза на его «ересь», а теперь…

И не абсурд ли? Посылать боевого генерала против болтливого сортировщика мусора? Еще бы лично заявились! Может, все не так страшно, как представляется? Командование там, в главной цитадели, не совсем же еще от божественного нектара мозгами поплыло?

– - Тиромарх Хельмариил, какая честь видеть вас.
– - стоя на четвереньках, низший ангел не отрывал лба от мощеной мрамором дорожки у ног серафима.
– - Может ли ничтожество вроде меня быть хоть чем-то полезно вам?

Серафим поднял ногу и нанес удар, с силой наступив на правую руку мусорщика. Огонь хлынул на придавленную к земле руку и, без прикосновения проникнув сквозь ткань, принялся жечь живую плоть. Истошный вой и безумные вопли казнимого разнеслись над озером. Обе ангелицы, бледнея, вжались в землю и затряслись от ужаса. Восхищение пламенным красавцем сменилось паникой и желанием бежать отсюда, как можно дальше.

Запах паленого поплыл над островом. Мусорщик корчился и исходил диким криком, пока палач не убрал ногу с его руки. Кряхтя, поскуливая и конвульсивно вздрагивая, низший ангел съежился на земле. Сизый дым поднимался над его рукой, сожженной до костей.

– - Ты даже не задашь простейшего вопроса - «За что»?
– - спросил серафим, свысока глядя на низшего.

– - У меня… -- кашляя и вздрагивая от боли, ответил мусорщик.
– - У меня… много грехов… я бы мог спросить только «За что именно».

– - Ты - еретик, бунтарь и побратим воина Тьмы, но в случае такого ничтожества, как ты, это не достойно внимания. Твоя вина в другом. Встать! Встать, мразь!

Мусорщик, собравшись с силами, поднялся и осознал себя стоящим в огромном соборе. Перед ним простирала руки в благословляющем жесте золоченая статуя прекрасной женщины. Витражи и фрески, изображающие богов, ангелов и святых, поднимались к куполу, на котором сияло золотое солнце и видна была вершина горы, окутанная белыми облаками.

Перемещение между мирами для архангелов было так же, просто, как дыхание для человека. Никаких артефактов, никаких сложных ритуалов или технических приспособлений. Одна краткая эманация воли.

Где они теперь?

Верховный храм Афродиты, в одном из подвластных лично ей миров. Мусорщик знал это место. Как ему забыть, если всего шестнадцать лет назад он и его конструкты, здесь, в этом самом храме, склонял колени перед золотой статуей, а им на головы летели лепестки и бутоны цветов? Тогда город ликовал. Весь этот мир, покрытый шрамами, полуразрушенный, но уцелевший, ликовал. Потому что в час, когда воины Тьмы ворвались в эту вселенную и повели своих чудовищ на цитадели и храмы людей, пришел защитник сил Света и встал на пути темных тварей. Боги не забыли о своих детях и прислали его. Своей благодатью, он напитал оружие людей, подарил им мужество для борьбы с чудовищами. Он поверг и обратил в бегство ангелов Тьмы, всех пятерых, одного за другим. Его дети, именуемые конструктами, повели за собой армии рыцарей и истребили безумствующие орды разрушителей. Во славу златокудрой богини, дарующей жизнь и любовь этому миру!

Главные сражения битвы богов гремели далеко отсюда. Масштабное вторжение воинов Тьмы в миры Олимпа требовало от ангелов-защитников много больше, чем мог дать мусорщик, но перехватить разорителей, мелких ангелов, подобных ему, нетренированных и обделенных божественной силой, он вполне был способен. Его выдернули из мертвых миров и бросили сюда, одного против пяти, надеясь что он хотя бы немного задержит тех, кто был брошен разорять и жечь периферийные колонии Олимпа. Но он победил. Ангел первого ранга, мусорщик, получил немало боевого опыта в борьбе за артефакты мертвых миров. Воин-ветеран не спасовал, столкнувшись с пятью новичками сил Тьмы, пусть те даже превосходили его на один-два ранга. Ему не удалось убить никого из них, «Пожиратель душ», единственное доступное ему оружие, слабоват против ангелов, но ранив троих и показав свое явное превосходство, он заставил врагов отступить. Деяние, достойное гордости и похвалы?

Так он считал, преклоняя колено перед золотой статуей в этом храме, благодаря свою хозяйку за дарованную силу и принимая благодарность от людей этого мира. То празднование и восторг были ярчайшими событиями всей его жизни, как до перерождения, так и после. Но что он сделал неправильно? Защищать этот мир его бросили по воле госпожи! Он выполнял божественную волю, спасая этих людей!

По воле серафима, за спиной мусорщика активировалось устройство, единственное назначение которого было - придание большей величественности фигуре слуги Олимпа. Шлейфы энергии поднялись над плечами кватарха и развернулись в подобие крыльев. Сияющие, энергетические крылья. Чарующее, восхитительное зрелище.