— Помогите, пожалуйста! — простонала Маргарет. — Я не могу передвигаться. Нам надо отсюда уходить.

— Совершенно верно, — кивнула женщина. — Сервис здесь просто скандальный. Я буду жаловаться начальнику. Сплошные пьяницы!

И она пошла прочь, осторожно прокладывая себе дорогу среди тел, как босой ребенок на каменистом пляже.

— Лулу! — звала она. — Лулу!

Сознание Маргарет затуманили боль, горе и отвращение. Она лишилась чувств.

Приходя в себя, Картрайт услышал у своего уха голос:

— О'кей, ребята, здесь все ясно. Под этими грудами в живых никого не осталось. Пошли дальше.

Он хотел закричать. Он должен был позвать людей. Нельзя было допустить, чтобы их опять предали. Но ему в рот набилась пыль, и он только смог что-то булькнуть.

— Смотрите! — раздался чей-то испуганный возглас. — Стена сейчас упадет!

Картрайт инстинктивно съежился. Послышались шаги убегавших, зловещий шелест и грохот обвала. Затем Рэг услышал приглушенный треск и стук стекла, кирпичей и камней. Луна низко плыла над горизонтом в ночном небе. От этого неожиданного зрелища у Рэга отвисла челюсть, но его измученный мозг сообразил, что же произошло. Волею судеб жестокая земля, заживо похоронившая их, сейчас их же и освободила.

— Ви! Ви! — закричал во весь голос Картрайт. — Мы свободны! Мы свободны!

— Черт возьми! — сказал голос. — Тут человек, еще живой.

Перед Картрайтом возникли четверо: капрал и трое рядовых.

— Осторожно, ребята, — сказал он. — Поднимайте ее осторожно. Это моя жена. Она жива, но без сознания.

Военные переглянулись.

— Я вам говорю, она жива! — закричал Картрайт. — Минуту назад она говорила со мной. Я ее слышал.

Его голос прервался. Нет, не минуту назад они говорили. Это было давно. Судя по тому, что луна уже закатывалась и рассветало — несколько часов назад.

— Ви! — с мукой в голосе крикнул он и обхватил ее тело руками. Тесно прижатое к его сердцу, ее сердце больше не билось; она была холодна как лед.

— Спокойно, дружище, спокойно! — проговорил капрал. Солдаты осторожно разжали его руки и сняли с него тело.

Сильные руки подняли его, и он понял, что может стоять, и что боль была совсем незначительна! Только от многочисленных порезов и ушибов, да вызванная ими головная боль.

Не обращая внимания на свой внешний вид, Картрайт посмотрел вниз, на Ви. А выглядел он экзотически: его большое, обнаженное тело почернело от пыли и крови. Ви лежала на дороге. Ее светлые волосы посерели и растрепались; стройное тело, ставшее неподвижным и холодным; прелестное личико, чересчур юное для смерти.

— Она не мертвая, — упрямо повторил Картрайт. — Она не может быть мертвая. — Тут ему в голову пришел новый аргумент: — Ведь мы были женаты только один день, и у нас были ночь и день, вот и все.

— Вот, надень это, дружище, — сказал один из солдат. — Похоже, это твой размер.

Он послушно натянул протянутые брюки и рубашку. Кто-то наклонился, чтобы накрыть тело его жены покрывалом.

— Нет! — воскликнул Картрайт, а потом добавил: — Да, прикройте ее.

Тело Ви исчезло под армейским одеялом. Он отвернулся, и в его мозгу зазвучал голос, голос, который он не забудет до конца своей жизни.

— Среди вас есть сержант, — спросил он, — говорящий с северным акцентом и слегка шепелявящий?

Военные переглянулись, а капрал спросил:

— Откуда ты знаешь?

— Он имеет в виду Морони, — проговорил один из солдат.

— Сержант Морони, — повторил Картрайт. — Я запомню это имя.

— Ну, пока что забудь о нем, — сказал капрал. — Тебе нужно к врачу. Мы тебя сейчас доставим туда.

Картрайт не двинулся с места.

— Когда ваши ребята сюда прибыли? — явно не к месту спросил он.

— Послушай, друг… — нахмурился было капрал, но потом решил не обращать внимания на этого парня. По-видимому, слегка тронулся, что при таких обстоятельствах неудивительно. — Примерно в двадцать минут десятого.

— А сейчас сколько?

— Четверть пятого.

Картрайт кивнул, как будто ждал этого.

— Эй, там, внизу, — раздался грубый голос сверху. — Над какой гениальной идеей задумались?

— Морони, — сказал капрал, но это было излишне.

— Да, — произнес Картрайт.

Он внимательно рассматривал Морони. Сержант был высоким, с грубыми чертами лица и широкими плечами — типичный военный. Картрайт смерил его взглядом. Человек, который убил Ви. Человек, в кармане гимнастерки которого лежат запачканные кровью деньги.