– Ну, я бы не была столь категорична, – я криво улыбнулась. – За счет своей настойчивости кое-чего он все-таки достигает…

– Да, знакомые начинают от него прятаться, – кивнул Ресс и сменил тему беседы.

Лауринь прислушивался к его словам, но сам реплик не подавал, он вообще, повторюсь, сегодня был на редкость молчалив. Немного оживился лишь при появлении сестры – мне удалось ненадолго спровадить его к ней, чтобы перекинуться с Рессом парой слов с глазу на глаз…

Но как ни была я увлечена разговором – пожилому магу было, о чем мне поведать, за годы моего отсутствия многое изменилось, – но все же время от времени поглядывала по сторонам. Думаю, Ресс, да и Лауринь полагали – я выслеживаю Анельта с тем, чтобы скрыться при его появлении, но искала я совсем другого человека. И нашла, разумеется, и увидела – подозрения мои подтверждаются… Одна надежда, что за время этих праздников ничего из ряда вон выходящего не произойдет, этот мужчина опытен и знает – торопить события опасно, да и ни к чему вовсе. И если всё действительно так, как я думаю, шанс успеть у меня есть. Другой вопрос, зачем мне это нужно, но и на него у меня имелся ответ. И если подтвердится еще один факт…

Еще день – и я точно взбунтовалась бы. Ничего не происходило, Его величество никак не давал понять, чего желает от меня, и, хотя принимал участие в развлечениях вместе со своей семьей, но я от него дождалась лишь дежурной улыбки. Оно и понять, говорить о делах Арнелий всегда предпочитал наедине, но вот только сейчас он не спешил.

На мое счастье, на третий день в череде однообразных увеселений наметился просвет: в королевском театре давали представление – нас осчастливила визитом заезжая труппа. Надо думать, недурная и широко известная, раз уж их допустили выступать перед столь блестящим обществом!

Труппа гостила в городе уже не первую неделю, и светские дамы и господа пребывали в полнейшем восторге: театр нынче был в большой моде, а уж эстальская театральная школа всегда почиталась одной из лучших. Возможно, это было чистой правдой, раз уж известные ценители, говоря о постановках, употребляли хвалебные эпитеты исключительно в превосходной степени. Кроме того, только и разговоров было, что о красоте и таланте исполнительницы главных ролей и ее партнера, игравшего, насколько я сумела понять, в основном героев-любовников.

Я театр не люблю, возможно, просто потому, что не понимаю этого вида искусства. Разыгрываемые на сцене пьесы любому здравомыслящему человеку покажутся чушью собачьей, а уж сами актеры!.. Когда они, заламывая руки, пытаются изобразить на ярко раскрашенных– чтобы из последних рядов было лучше видно – лицах горе, гнев и прочие страсти, подвывая для достоверности, меня, каюсь, разбирает неприличный смех. Возможно, мне просто не попадались по-настоящему талантливые актеры, не так уж много я их видала, честно признаться. Но дед мой, навидавшийся на своем веку всякого, театр тоже переваривает с большим трудом, а на спектакли по молодости лет ходил исключительно за тем, чтобы набраться свежих светских сплетен да пофлиртовать с юными актрисками. Меня сплетни подобного толка интересовали мало, с актрисами мне заигрывать и вовсе не с руки, поэтому я в столичные театры носа не казала и была вполне довольна текущим положением вещей.

Увы, на этот раз мне предстояло приобщиться к прекрасному в принудительном порядке: Лауринь, по-прежнему молчаливый и хмурый, препроводил меня в отдельную ложу – Арнелий следил за веяниями времени, и театр у него тоже имелся, весьма недурной, не стыдно перед соседями.

– Флоссия, – негромко сказал капитан, когда мы остались наедине, – Его величество просил вас обратить внимание на то, что труппа сегодня играет в первом составе, и на сцене будет несравненная госпожа Гайрэ.

«Боги милосердные, неужто Арнелия и правда потянуло на актрис!» – подумала я, а вслух сказала:

– Раз того желает Его величество, буду рада последовать его совету… Лауринь, вы так и будете стоять столбом всё представление? Я не люблю, когда кто-то торчит у меня за спиной, если вы помните.

Лауринь промолчал, но покосился налево: там, в соседней ложе устраивался целый выводок юных барышень самого что ни на есть знатного происхождения – арнай Логгер вывел в свет младших дочерей.

– Если не хотите, чтобы на вас пялились, могу прикрыть вас заклинанием, – предложила я.

– Мне всё равно, Флоссия, – ответил он. – Мне не хотелось бы компрометировать вас.

– Вы сами понимаете, какую чушь несете? – хмыкнула я. – Меня и десять лет назад непросто было скомпрометировать, а теперь уж и подавно. Или ваше общество почитается опасным для незамужних дам?

– Представление начинается, – уклонился от ответа Лауринь.

Я смотрела пьесу очень внимательно, хотя обычно больше одного акта выдержать не в состоянии. Но раз уж Арнелий просил присмотреться к госпоже Гайрэ, я это сделаю.

Труппа приготовила какую-то новую постановку, специально для праздников, а состояться премьера должна была в день их начала, но увы, задержались с репетициями… Видимо, ради этого спектакля меня и продержали здесь столько времени, и я была порядком заинтригована: чем же какая-то актриса заинтересовала короля?

Госпожа Гайрэ была в самом деле хороша. Еще достаточно молодая, что редкость для ведущих актрис, лица толком не разглядеть под гримом, но фигура недурна. И играла она, на мой дилетантский взгляд, весьма неплохо, во всяком случае, обходилась без заламывания рук и трагических стонов. Нет, Гайрэ была весьма естественна – насколько может быть естественна актриса, – и убедительна в своей роли. Магией она не пользовалась, ведьмой тоже не была, это я могла сказать наверняка.

Я лишь следовала просьбе Его величества, не особенно вникая в суть сюжета пьесы, а потому получила немало интересных впечатлений. Тишина в зале стояла мертвая, лишь в паузах публика взрывалась аплодисментами. Даже Лауринь – и тот смотрел на сцену, как завороженный! Определенно, я ничего не понимаю в этом виде искусства…