– Промотает ведь наследство, – вздохнула я. – А то обманут. Конторские, поди, такие же рвачи, как мои помощнички!

– Да как же, – проворчал Хатт. – Кто-то из конторы тут жаловался в кабаке, дескать, заявилась, когда не ждали, давай отчета требовать. Все бумажки проверила, где-то недостачу нашла, такой хай подняла, господин Айрин насилу ее успокоил! Потом по складам пошла… Вот ведь! – перебил он сам себя. – Не успела мужа схоронить, а уж распоряжается вовсю!

– Раньше она что, в эти дела не лезла? – полюбопытствовала я.

– Да нет, – подумав, ответил моряк. – Было дело. Как господин Тай не вернулся в уговоренный срок, вот тут и началось. А теперь уж она во всю ширь развернулась. Но, – добавил он справедливости ради, – если платить будут, как прежде, то мне и без разницы, в штанах хозяин или в юбке!

– Верный подход, – одобрила я. – А где б ее найти? Потолкую-ка и правда с нею сразу!

– А вон, на соседнем причале кому-то шею мылит, – хмыкнул Хатт и указал черенком трубки вперед. – Вроде, я слышал, в трюме какой-то товар подмок, вот будет теперь всем…

Я, прищурившись против солнца, присмотрелась. На соседнем причале действительно оказалась женщина. Рослая, статная, «справная», как выразился Хатт, с толстой русой косой, короной уложенной на голове, и, насколько я могла разглядеть, красивая. Не той хрупкой красотой, которой славятся арастенские аристократки, нет, такие лица и фигуры чаще встречаются у сельских жительниц, но от этого они не кажутся менее привлекательными. А уж голос у купчихи оказался под стать фигуре: даже сюда доносились отголоски взбучки, которую она закатывала провинившимся. Браниться не бранилась – не пристало это женщине, – но отчитывала по всей строгости, судя по немногим фразам, которые мне удалось разобрать.

Носила вдова, разумеется, траур, который шел ей необычайно, а уж сколько стоила шубка из вельской серебристой лисы, и представить не берусь, за такую любая арнайя удавится!

– Да, похоже, нужды госпожа Тай не знает, – негромко произнес Вейриш почти мне в ухо.

– Да уж, – кивнула я. – Одета дорого…

– Более чем дорого, – хмыкнул он. – Платье на ней из шепчущего сахша, я эту материю видел в жизни с десяток раз, вряд ли больше!

– Что же в ней такого удивительного? – полюбопытствовала я. О сахше я слышала, его изготовляли в южных странах, это была материя поразительной прочности и редкой красоты. Секрет ее южане хранили строго, продавали ткань дорого, но она того стоила. – О подобной разновидности я не слыхала…

– Да вряд ли вы могли услышать, – хмыкнул Вейриш. – Я вообще не припомню, чтобы шепчущий сахш продавали чужестранцам. Его и на юге-то носят только самые знатные женщины: любимые жены и наложницы правителей, дочери, в лучшем случае… Он очень дорог и очень сложен в изготовлении, за него берутся только лучшие мастера!

– Что же в нем такого необычного? – спросила я, разглядывая платье купчихи. Красивая материя, в самом деле, чуть переливается на солнце, и траур кажется нарядным бальным платьем.

– Он не шелестит и не шуршит, как обычная материя, – ответил Вейриш со знанием дела. – Я не знаю, как мастера добиваются такого эффекта, но этот сахш будто бы шепчет, отсюда и название… Даже если на нем нет рисунка, он всё равно стоит запредельно дорого!

– Видимо, господин Тай совершил какую-то удачную сделку, – вздохнула я. Да, определенно, купец недаром плавал за тридевять морей! Не удивлюсь, если он привез женушке и другие диковины…

– В общем, вот вам госпожа Тай, – вмешался в нашу тихую беседу моряк, – а мне пора. Некогда тут лясы точить…

– Очень вам признательна, – кивнула я учтиво. – Надеюсь, еще встретимся, господин Хатт!

– Это уж как хозяйка решит, – усмехнулся он и изобразил что-то вроде почтительного поклона. – Всего вам доброго.

– И вам удачи, – ответила я, и Хатт с достоинством, вразвалочку удалился.

– Хотите поговорить с ней? – спросил Вейриш.

– Да нет, пожалуй, – подумав, решила я. – Смысла нет. Ну, навру я ей про договоренность с ее мужем, что дальше? Не думаю, чтобы ее оказалось так легко вызвать на откровенность, как этого моряка, особенно, если она в чем-то замешана… То же и с Айрином! А права их допрашивать у меня нет, Вейриш, равно как и открытого дела.

– Но что-то тут всё же не так, верно? – не отставал любопытный дракон.

– Похоже, – кивнула я, и мы медленно пошли прочь от причала. – Только, знаете ли, ну слишком уж всё это в глаза бросается! Отравить мужа ради наследства можно, но как вызвать у него сердечный приступ, а?

– Напугать? – предположил Вейриш охотно. – Сообщить ему какую-то страшную новость?

– Пугать его не пугали, в ойфане это проделать сложно, – парировала я. – Новостями, подозреваю, его тоже не взять! Человек, который сохранял присутствие духа в таких ситуациях, что иным и не приснятся, вряд ли окочурится, узнав, что потонул его лучший корабль, пусть даже с грузом этого вашего шепчущего сахша на борту! Или что любимая жена ему изменяет…