— Ты как, Чарли?

— Нормально, — пробурчал он себе под нос, даже не взглянув на меня.

— Arr^ete ( Остановись), Энни. Ты смущаешь его! — прошептал Марк.

Конечно, Марк был прав. Но заметил ли он тех парней?

— В каждой школе есть свои бунтари и хулиганы, Энни. Разве в Австралии ты не видела таких?

Значит, он заметил и, значит, снова оказался прав. Хулиганы, действительно, есть в каждой школе. Может, все дело именно в этих прическах? Они все — всего лишь дети, просто дети других матерей, и к тому же не намного старше моего сына.

Внезапно похожий на генерала выкрикнул имя Чарли или слова, созвучные с его именем:

— Шарли Мааакинтиир-Моруан!

Чарли не пошевелился.

Марк шагнул к нему и положил руку на плечо.

— Иди, сынок!

— Non, non… ( Нет, нет) Это не я! — Чарли не понял этого странного словосочетания, означавшего его имя во французской версии.

Марк подтолкнул его вперед:

— Si, si, Чарли! Allez! ( Да, Чарли! Иди!)

Я почувствовала панику в его голосе. Ну а теперь кто смущает Чарли?

— Шарли Мааакинтиир-Моруан! — снова раздался зычный окрик.

На этот раз Чарли понял и двинулся вперед, резким движением смахнув отцовскую руку. Я прошептала ему вслед: «Пока!», подавив желание снова напомнить о коровьем бешенстве.

Тогда я еще не понимала, что это будет его наименьшей проблемой.

Осенью загородная поездка напоминает путешествие по чудесной стране. Я никогда раньше не представляла, сколько разных красок может быть в кроне одного дерева и даже одного листа. Просто бесчисленное количество оттенков зеленого, красного, оранжевого и коричневого. В отличие от местных жителей, которые мчались по шоссе на своих машинах словно пули, я ехала очень медленно, опасаясь, что под колеса может броситься олень, заяц или даже дикий кабан, а я не успею затормозить. Больше всего я боялась кабанов. «Они могут серьезно повредить машину», — предупредил наш сосед, пожилой месье Мартен.

«А что они могут сделать, если пойти пешком?» — подумала я.

Если ехать на юг вдоль реки Лот, то через тридцать километров от школы Чарли доберешься до города Каурс. Все дети из близлежащих деревень и городков, решающие закончить полный курс обучения, едут в Каурс. Те, кто планируют учиться в университете, поступают в Lyc'ee g'en'eral — общеобразовательный лицей в центре Каурса. Или же если они хотят заняться техникой, то идут в Lyc'ee Technologique, который находится на окраине города, среди приземистых и невзрачных зданий муниципального жилья, в индустриальном районе под названием La Zone Industrielle [3] .

Именно там я устроилась преподавать английский, почти сразу после начала нового учебного года. Я и представить не могла, с какими трудностями мне придется столкнуться. В первый же день я с энтузиазмом взялась за работу, несмотря на предупреждение завуча, что здешние дети больше интересуются всякими железками и машинами, чем языками. Едва прозвенел первый звонок, я отправилась прогуляться по школьному двору. Проходя мимо отдельных групп учеников, над головами которых вздымались ввысь клубы сигаретного дыма, словно в сценах из итальянских вестернов, я думала только об одном: «Куда я попала?»

Проходя по коридору мимо высокорослых мальчишек и девчонок с длинными прямыми волосами, которые стояли ссутулившись у стен, и переступая через их сумки и рюкзаки с учебниками, брошенные прямо под ноги, я представила себя австралийским Сиднеем Пуатье [4] . Да, именно им, но только я была бы другой. У меня имелась куча всевозможных историй, которые я могла рассказать, и они наверняка заинтересовали бы этих ребят. Я рассказала бы им об Австралии, и это было бы намного интереснее скучных историй из их учебников и, тем более, интереснее каких-то железок.

Каждое утро я отвозила Чарли в его школу, а затем направлялась в свою. В моей папке была пачка распечатанных листов газеты «Сидней морнинг геральд» с самыми жуткими, жестокими и отвратительными статьями, которые я смогла отыскать в Интернете. Казалось, с тех пор, как мы уехали, Австралия стала минным полем, ареной ужасных событий и катастроф. Она превратилась в бескрайнюю и безжизненную пустыню, по которой можно было ехать днями и ночами, не встречая ни одной живой души (и помоги тебе Господь, если ты остался без топлива); в остров, окруженный акулами-убийцами. Реки кишели крокодилами; в траве и на деревьях затаились гигантские волосатые пауки; в воздухе роем летали грязно-коричневые тараканы, каждый величиной с большой палец, а скользкие черные змеи с красным брюхом могли выползти из-под подушки и вонзить в вас острые зубы, пропитанные смертельным ядом, прежде чем вы сможете что-либо предпринять! Конечно, я выросла в городе, но детям нужно знать и это.

Мне нравились мои поездки на работу, когда Чарли сидел рядом.

— Скажи, если что-нибудь заметишь на дороге, Чарли.

— Осторожнее, мам! — вскрикивал он, показывая вперед. — Там лягушка.

— Это не смешно, Чарли!

Впрочем, я все равно объезжала ее, этот маленький бугорок на дороге, чтобы сохранить лягушке жизнь и услышать, как смеется Чарли. Мне так нравилось слышать этот естественный мальчишеский смех, когда он поворачивался ко мне, а взгляд его голубых глаз был устремлен на меня.